Владимир Гимельсон, директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики: “Система образования не должна удовлетворять все запросы рынка труда”

Образование и рынок труда – самая горячая тема последних лет. Практически все образовательные реформы последних лет, по замыслам их творцов, направлены на то, чтобы система образования готовила людей, успешных на рынке труда. Возникшее само собой бюрократическое заклинание «качество образования», своего рода рекламный слоган нового образовательного ведомства, тоже несет на себе печать рыночного подхода к образованию. Ведь под его «качеством» понимается исключительно то, что можно измерить, посчитать, выстроить в колонки отчетных цифр. Исподволь меняются уклад и дух системы образования – системы, которая должна быть ориентирована на личностный, а не деловой, практический смысл.

Но при этом нашим выпускникам все равно искать работу. Так можно ли добиться того, чтобы система образования и рынок труда развивались гармонично и слаженно? Можно ли сделать так, чтобы ПТУ, вузы и колледжи выпускали именно тех специалистов, которые востребованы экономикой? Действительно ли работодатели всегда правы и система профессионального образования должна безоговорочно выполнять их заказ?

– Промышленники все чаще жалуются на нехватку квалифицированных кадров. И требуют обучать больше специалистов дефицитных профессий. Но при этом число выпускников техникумов и колледжей не уменьшается, а количество специалистов с вузовским дипломом год от году растет. Откуда же берутся жалобы на дефицит рабочих рук?

– Раньше руководители предприятий требовали от государства кредитов по минимальной ставке или налоговых льгот. А теперь хотят задешево получить квалифицированных работников или техников. Причем исследования показывают, что громче всех требуют создания новых государственных ПТУ или полукрепостного распределения выпускников руководители самых неэффективных, самых неконкурентоспособных предприятий.

– Госдума собирается дать работодателям право участвовать в составлении перечня специальностей, разработке государственных стандартов профессионального образования. Якобы это поможет сблизить образование и рынок труда…
– Послушать потенциальных нанимателей никогда не вредно. Но нельзя, чтобы они устанавливали стандарты образования. Учесть мнения всех и каждого не удастся. В результате кто-то окажется в стороне, а кто-то вынудит образовательные учреждения обслуживать частные, в масштабах страны, интересы своей отрасли.

– Система образования не отвечает за результаты своей работы – это, пожалуй, один из главных министерских тезисов. Проще говоря, ПТУ и вузы готовят не пойми кого, а нужно, чтобы каждый специалист, как винтик, точно подходил к своему месту на рынке труда. Но правильно ли выстраивать такую жесткую сцепку?

– Система образования не должна удовлетворять все запросы рынка труда. Хотя бы потому, что почти все прогнозы занятости и безработицы за последние пятнадцать лет были опровергнуты реальным ходом событий. На что ориентироваться? Например, сегодня нам нужны авиационные инженеры, и все силы мы бросим на их подготовку. А через пять лет, когда они получат свои дипломы, выяснится, что ситуация в отрасли изменилась. Глобализация, конкуренция – причин множество. И эти инженеры будут уже никому не нужны.

Наш рынок труда очень динамичен. Скажем, пятнадцать лет назад доля занятых в секторе услуг составляла 40%. Сегодня – почти 60%. Этот прирост в двадцать процентов сравним с тектоническим сдвигом в геологии. Какие тут прогнозы для конкретных специальностей?

Вдобавок сейчас постоянно меняются требования, которые предъявляют работодатели. Возьмем профессию секретаря. Двадцать лет назад на этой должности могла работать немолодая женщина, умеющая печатать на машинке, хорошо заваривать чай и разбирать почту. Современная секретарша, как правило, должна знать иностранный язык, уметь работать с разными компьютерными программами, обращаться с принтерами, ксероксами, факсами и другой техникой.

За какие-то десять лет требования работодателей к относительно простой профессии кардинально изменились. Параллели можно провести в любых профессиональных группах – от рядовых рабочих до управленцев высшего звена. Чем более развитой будет наша экономика, тем более серьезные требования будут предъявляться к специалистам. Темп и содержание этих изменений вообще выходят из-под нашего контроля. Поэтому самое главное, что должно давать образование, – базовую подготовку и желание учиться всю жизнь.

– Как решается эта проблема за рубежом?

– Там студенты получают два вида навыков: общие (бакалавриат) и специальные (магистратура). Но самой важной ступенью становится подготовка внутри конкретной фирмы, своего рода тонкая настройка специалиста. А многие российские работодатели хотят свалить ее на систему образования. Но почему мы должны разгребать сугробы возле чужого дома? Спрос работодателя на специализированные знания и навыки привязан к конкретной технологии. Если он вкладывается в эту технологию, он обязан оплатить и их!

– Напрашивается вывод, что двухуровневая система (бакалавриат – магистратура) устранит разрыв между образованием и рынком труда. Почему же ректоры инженерных вузов утверждают, что бакалавры – это недоучки, которых не возьмут на работу ни в одну приличную фирму?

– При переходе на двухступенчатую систему выяснится, что многие вузы не получат лицензию на подготовку магистров. Для вузов это потеря денег и статуса. Поэтому неудивительно, что ректоры столь бурно протестуют.

– А почему они недовольны сокращением перечня специальностей?

– Сначала стоит пояснить, зачем это делается. Мы по-прежнему готовим студентов по очень узким специальностям. В российском классификаторе их около 600. А в международном – порядка 80.

Чем, извините за тавтологию, специальнее специальность, тем труднее угадать спрос на нее. Чтобы найти работу, узким специалистам приходится менять профессию. Чем специальность шире, тем легче даются переобучение и профессиональная мобильность. Так что выход – в широкой начальной специализации и в непрерывном дополнительном образовании на протяжении всей трудовой жизни. Имея хорошую общую базисную подготовку, человек всегда сможет освоить любое новое дело.

– При этом понятно, что такая реформа обернется сменой стандартов, программ, учебников. Выяснится, что половину вузов, факультетов, кафедр надо закрыть. Это затрагивает слишком много интересов. Станет невозможно открывать целые институты под узкие специальности, по которым есть спрос только на формальные корочки.

– Недавно министр образования и науки Андрей Фурсенко предложил финансировать вузы по особому рейтингу. Лидерам – больше, аутсайдерам – меньше. Основные критерии качества работы вуза – процент выпускников, работающих по специальности, и уровень их зарплат. Насколько обоснованна эта мысль с экономической точки зрения?

– Привязывать рейтинги к финансированию, на мой взгляд, нельзя. Иначе все ресурсы уйдут на подготовку финансистов и нефтяников. В нашей стране слишком различается оплата труда в разных отраслях.

– Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки закрывает филиалы некоторых вузов. Объяснение одно – там дают некачественное образование. Но люди же зачем-то выбрали этот вуз?

– Зачастую филиалы – это коммерческие предприятия, конторы по продаже дипломов. А потом эти горе-специалисты придут в школы учить детей, в медицинские учреждения – лечить больных, в суды – выносить приговоры… И все мы фактически становимся заложниками этих недоучек.

– Андрей Фурсенко недавно сообщил, что за последние годы в стране стало в 2,5 раза больше студентов. Но сам министр уверен, что жизненный успех не зависит от уровня образования…

– При прочих равных риск безработицы для лиц с высшим образованием наименьший. Именно им работодатели отдают предпочтение. Если на вакансию будет конкурс, больше шансов у выпускников ведущих вузов.

Высшее образование воспринимается как пропуск вверх по социальной лестнице. Само по себе оно не гарантирует жизненного успеха, но его отсутствие сильно снижает шансы.

– А руководители министерства говорят, что выпускники ПТУ и ссузов трудоустраиваются более успешно по сравнению с выпускниками вузов…

– Честно говоря, верится в это с трудом. Подоплека подобных заявлений проста: вузов много, их выгодно сокращать. Но людей-то надо куда-то перенаправить!

– Как вы относитесь к идее государственных возвратных субсидий: студент обязан либо отработать какой-то срок по специальности, либо вернуть деньги, потраченные на его обучение?

– Первые же попытки осуществить эту идею провалятся. Работа из-под палки не может быть эффективной. Выпускников вузов безуспешно попытаются загнать в бюджетный сектор, а он нуждается в радикальном реформировании. Посмотрите, что творится с зарплатами! Это следствие непродуманной политики государства. Но нельзя же решать эти проблемы за счет молодых специалистов – они не обязаны расплачиваться за ошибки властей!

– Может быть, нужна отраслевая система оплаты труда?

– Отраслевая система, как и ЕТС, устанавливает единые правила игры для всех регионов независимо от их специфики. Возможен другой вариант. В странах с рыночной экономикой должен действовать так называемый принцип превалирующей заработной платы. Суть его проста: зарплата в госучреждениях привязана к зарплате в частном секторе. Если перенести это на нашу почву, получится примерно вот что: учитель в государственной школе должен получать столько же, сколько равный ему по квалификации коллега из частной школы.

– Почему бы нам не пойти по такому пути?

– Особенность российской бюджетной сферы состоит в том, что у нас жестко задана численность работников. Если денег не хватает, то работодатель (в данном случае государство) либо увольняет людей, увеличивая заработки оставшихся, либо сохраняет кадровый состав, но уменьшает зарплату. На Западе выбирают первый путь, в России – второй.

Поэтому у нас много здоровых, образованных, имеющих работу людей живут в бедности. В развитых странах бедные – это хронические безработные без образования или те, кто согласен жить на пособие. В России среди бедных – учителя, врачи, научные работники. Там причина бедности в отсутствии работы, у нас в ее наличии.

– Но нельзя же просто уволить людей, выбросить их на улицу!

– Надо сказать, что массовых увольнений по инициативе работодателей в России почти не было. Зато очень многие увольнялись по собственному желанию. За 1991–1998 гг. сменили свою профессию почти 40% занятых. Большинство из них ценные работники. Они уносили с собой специфические знания и навыки, которыми не обладают новички. А наименее ценные кадры остались на своих местах, накапливая, так сказать, критическую массу некомпетентности. И с этим тоже что-то надо делать.

– В новом Трудовом кодексе написано, что минимальный размер оплаты труда (МРОТ) должен быть равен прожиточному минимуму. Но правительство не торопится повышать МРОТ…

– По Конституции МРОТ – единый для всей страны. А средние заработки в регионах очень и очень разные. Что для одних – недосягаемая мечта, для других – позавчерашний день. Москва, например, удвоит МРОТ с легкостью, а где-нибудь в Пензе такой шаг может обернуться экономической катастрофой регионального масштаба.

На самом же деле проблема не в том, сколько составляет МРОТ, а в крайне низкой производительности труда. Нам нужна современная диверсифицированная экономика, состоящая из разных отраслей, для которых требуется много квалифицированных специалистов – ученых, инженеров, рабочих.

Беседовала Ольга Дашковская.