Правительство распорядилось создать до конца года российскую систему оценки качества образования

Правительство распорядилось создать до конца года российскую систему оценки качества образования (ОСОКО). Однако не будет ли это пустой тратой денег налогоплательщиков? Ведь у некоторых европейских стран, славящихся своим образованием, такой системы нет и в помине...

Этот вопрос мы задали заведующей Центром оценки качества образования Института содержания и методик обучения РАО Галине Ковалёвой:

– Действительно, многие развитые страны Европы вообще обходятся без национального мониторинга образования. Например, Скандинавские страны, расходующие на образование довольно большой процент ВВП, в качестве мониторинга используют международные исследования TIMSS и PISA. Если они хотят проверить, какие знания получают дети в школе по математике и естествознанию, к их услугам международное исследование TIMSS. Если им надо установить, умеют ли дети пользоваться полученными в школе знаниями, они обращаются к инструментарию международного исследования PISA. У немцев тоже нет национального мониторинга образования. На второй день, после того как немецкие дети проходят тестирование и анкетирование в рамках исследования PISA, школьникам дают большой блок национальных заданий. С его помощью немцы проверяют, насколько результаты исследования PISA соотносятся с их национальными особенностями.

TIMSS – международное мониторинговое исследование качества математического и естественно-научного образования.
Его организует Международная ассоциация по оценке образовательных достижений (IEA) в 49 странах. Главная цель исследования – выяснить, насколько ученики усваивают знания школьной программы.

PISA – международная программа по оценке образовательных достижений учащихся. Ее проводит Международная организация экономического сотрудничества и развития (OECD). Тесты PISA выявляют не уровень освоения школьной программы, а способность применять полученные знания в жизни.

– Почему так поступают не самые бедные европейские страны? Ведь им гораздо легче, чем России, найти денег на исследования по оценке качества образования.

– Во-первых, они экономят средства. Во-вторых, во время международных исследований они сами проводят и контролируют все процедуры. В-третьих, они получают доступ к профессионалам высочайшего класса и методикам новейшей разработки.

Ни одна, даже очень богатая страна не может самостоятельно провести такие интеллектуально емкие исследования, как PISA или TIMSS. Например, сейчас в создании и разработке концепции и инструментария исследования PISA, в его проведении участвуют несколько профессионалов высочайшего уровня: американская служба образовательного тестирования (ETS), Австралийский центр исследований в области образования (ACER), Институт педагогических исследований Японии (NIER) и Институт педагогических измерений Нидерландов (CITO). Эти организации составляют мощный и уважаемый во всем мире консорциум участников.

– Очевидно, покупаются не международные методики, а определенные ноу-хау, которые иначе каждой стране недоступны?

– Все методики проведения международных сравнительных исследований в области образования общеизвестны. Разумеется, в каждой стране такая методика адаптируется для конкретных образовательных задач. Можно зайти на сайт исследований PISA и TIMSS, изучить общие принципы и методы для формирования выборки.
Важно отметить другое. Ни одна страна подготовку такого исследования сама оплатить не может! Значительную часть затрат на проведение исследования PISA покрывают вклады и спонсорство разных стран.
TIMSS оказывается дороже, потому что в этом исследовании тестируются как начальная, так и основная школы. Например, за одну выборку TIMSS за 8 класс стране нужно заплатить в год 30 тысяч долларов. PISA сейчас стоит 40 тысяч евро за год. Участие в исследованиях PISA и TIMSS предполагает также оплату страной-участницей членских взносов – около 300 тысяч долларов на три года.

– В международных масштабах это совсем недорого...

– При этом развитые страны заинтересованы в разработке инструментария и решении своих внутренних проблем, как, например, США. В 90-х годах после доклада «Нация в опасности» они сделали национальной идеей проведение реформ в области образования. После исследования TIMSS 1995 года американцы проанализировали программы и учебники по математике и естествознанию 50 стран, они прочли буквально каждый параграф этих учебников за все классы. Известно, что в рамках исследования TIMSS 2003 года вложения США были таковы, что на каждую страну-участницу за счет американцев расходовалось дополнительно еще 70 тысяч долларов в одной выборке. За участие в исследовании 2003 года Россия заплатила 30 тысяч долларов, а вклад США в 2003 году добавил ей еще 70 тысяч долларов.

Дополнительно вкладывают средства в эти исследования Япония и Скандинавские страны, особенно Норвегия.

– В таком случае вопрос, наверное, следует поставить иначе: участие в международных исследованиях обходится любой стране на порядок дешевле, чем создание собственного национального мониторинга? И если даже благополучная Германия предпочитает не связываться с оценкой качества образования, считая это очень дорогой процедурой, зачем такая головная боль сегодня России?

– В Рособрнадзоре мы постоянно обсуждаем создание общероссийской системы оценки качества образования. Есть такая позиция: нанизывать национальные исследования в области образования на международные мониторинги. Так поступают во многих европейских странах.

– Так все-таки чего нам не хватает, чтобы создать в России эффективную систему оценки качества образования?

– Пока в стране очень мало специалистов. Страна оказалась неподготовленной профессионально даже к ЕГЭ. Поняли мы это не сразу. Нужны кадры. И это первая проблема. Вторая проблема: говоря о качестве образования, мы должны четко понять, что же мы все-таки хотим измерять. Показателей много. Пока об этом мы еще не договорились.

Остается непонятным, что потом делать с данными, полученными в результате мониторинга. Например, мы в Центре оценки качества образования включаем в мониторинг вопрос о продолжительности урока. После этого специалисты из министерства с досадой спрашивают меня: зачем вы задаете этот вопрос? Я отвечаю им: хотим узнать, сколько в реальности длится урок в разных школах. Зачем? – спрашивают нас в министерстве. Ведь мы даем рекомендации, что урок должен быть 40–45 минут. И все это знают. И мы это знаем. Не надо задавать такой вопрос.

Я начинаю анализировать ситуацию и спрашиваю себя: что происходит? Может быть, чиновники просто боятся получить информацию, заключающуюся в том, что 30% школ определенного города ведут урок 35 минут? Еще 30% школ – 40 минут? Другие, может быть, и вовсе 30 минут?.. А программа одна и та же! Что делать с полученными данными? Как на них реагировать? Мы объясняем чиновникам: надо управлять процессом. Но они не привыкли это делать и потому запросто могут наломать дров.

Мониторинг делается для того, чтобы полученные сведения попали к подготовленному управленцу, который хотел бы эти сведения получить и умел бы их интерпретировать. Чтобы мы снова не столкнулись с ситуацией, когда по результатам ЕГЭ местные руководители образования начали наказывать школы. Куратор эксперимента по ЕГЭ Виктор Болотов с самого начала повторял: не используйте результаты ЕГЭ для аттестации школ и учителей, не наказывайте невиновных! Во многих странах мира слабым школам помогают дополнительно: вкладывают средства и повышают квалификацию учителей. Но российские чиновники на местах принялись наказывать учителей. Такой подход свидетельствует об одном: не все руководители образования готовы к тому, чтобы получить в руки результаты мониторинга. Неподготовленность управленцев может сделать систему оценки качества образования в России невостребованной.

– Вас огорчило то, что ЕГЭ превращается в экзамен по выбору?

– Для нас потеря обязательности общероссийского экзамена – это утрата важного инструмента. Мы надеялись на то, что каждый год сможем получать данные о том, как все российские дети знают тот или иной предмет. Теперь этого не будет. Мы потеряем много важной информации. Не берусь судить, станет ли отказ от обязательности ЕГЭ потерей в социальном плане.

– Но ведь мы стали свидетелями подтасовок при массовой сдаче ЕГЭ в ряде республик. Руководителям хотелось, чтобы их дети выглядели лучше всех. Стоило ли вообще доверять такому сомнительному мониторингу?

– ЕГЭ не предназначался для мониторинга. Эти функции ему добавили. Тогда казалось, что это будет удачным решением. Оказалось – нет. И нам теперь нужно разрабатывать другой мониторинг системы образования. Например, для ЕГЭ мы делаем по математике 100 равнотрудных, параллельных по содержанию вариантов. Это важно, так как оценивается подготовка каждого учащегося и необходимы равные условия для сравнения. Для мониторинга необходимы и другие варианты: одни охватывают весь пройденный материал, другие включают нетрадиционные задания, проверяющие умение учиться. К вариантам добавляются также анкеты – для детей, учителей и директоров школ. Каждый ученик не только решает вариант, но и заполняет анкету, из которой можно многое узнать о нем самом, о социально-экономическом положении его семьи, о его домашних условиях... В каждом субъекте РФ (для федерального мониторинга их должно быть не менее сорока пяти) отбираются несколько школ (от четырех до восьми). Отбираются случайно, нам не нужны элитные гимназии. В марте представители регионов приезжают на инструктаж в Москву. Мы передаем им материалы для каждой школы. Они направляют в каждую школу своих представителей. После исследования, которое проводится в регионе за свой счет, мы в РАО получаем детские работы и анализируем их. При этом репрезентативная выборка способна дать информацию о состоянии всей российской системы образования. Эти выводы можно перенести на всю страну. Это та самая ложка супа, которая, по Гэллапу, дает представление о всей кастрюле. Здесь мы идем путем, которым во всем мире проводятся социологические исследования.

– Сколько стоит такая «ложка супа»?

– Исследование в 45 регионах по одной выборке (в него входят печать, отправка, обработка, проверка работ) обходится приблизительно в 50 тысяч долларов (не учитывая налоги). Это совсем недорого.

Светлана Кириллова,Галина Ковалёва.