Вступая в европейское образовательное сообщество, Россия должна сохранить лучшее, что достигнуто

Санкт-Петербургский Гуманитарный университет профсоюзов не первый раз становится площадкой для острых дискуссий по проблемам современного образования. В отчете о работе «круглого стола», опубликованном в «Учителькой газете» 12 декабря 2004 года, «В поисках утраченных смыслов» уже говорилось о том, как быстро меняется облик школы — и средней и высшей, как неумолимо влияние на нее процессов, происходящих и в нашем обществе, и в мире. Интеграция России в общеевропейские и общемировые образовательные сообщества заставляет перестраиваться, пересматривать некоторые ориентиры. К сожалению, слишком многие события, происшедшие в стране за последние десятилетия, показывают, что решения поспешные, необдуманные приводят чаще к потерям, чем к приобретениям. Присоединение России к Болонскому процессу, объединяющему крупнейшие вузы Европы, требует обязательного реформирования высшей школы. Как провести эту реформу, чтобы все сильные стороны нашего образования не только сохранились, но углубились, приобретая в то же время облик, соответствующий общеевропейским нормам?

Для обсуждения этого вопроса редакция «УГ» и СПбГУП собрали в зале заседаний ученого совета ректоров, профессоров, специалистов из разных городов и вузов. Во встрече участвовали гости, приезжие: Юрий Давыдов, ректор Пятигорского государственного лингвистического университета, доктор экономических наук, профессор, академик РАО; Геннадий Лукичёв, директор Национального информационного центра по академическому признанию и мобильности, кандидат экономических наук; Ольга Максимович, заместитель главного редактора «УГ»; Михаил Петропавловский, заместитель директора федерального государственного учреждения «Национальное аккредитационное агентство в сфере образования»; Василий Сенашенко, профессор кафедры сравнительной образовательной политики РУДН, доктор физико-математических наук, профессор; Сергей Шеховцев, директор Центра развития новой образовательной модели РГГУ. Гости из Питера: Юрий Васильев председатель Совета ректоров Санкт-Петербурга, президент Государственного политехнического университета, доктор технических наук, профессор, академик РАН; Александр Горшков ректор  Севро-Западной академии государственной службы, доктор педагогических наук, профессор; Александр Ледяев, первый проректор Санкт-Петербургского государственного университета путей сообщения, доктор технических наук, профессор; Лариса Птицина, исполнительный директор Ассоциации независимой экспертизы, профессор Санкт-Петербургского государственного политехнического университета, доктор технических наук. И хозяева: Александр Запесоцкий, ректор СПбГУП, доктор культурологических наук, профессор; проректоры: Инесса Батракова, доктор педагогических наук, профессор; Олег Климов, доктор исторических наук, профессор; Ирина Соколова, доктор педагогических наук, профессор, которая любезно взяла на себя роль ведущей. Заведующие кафедрами, профессора: Григорий Бирженюк, доктор культурологических наук; Наталья Вакуленко, кандидат филологических наук; Ирина Мироненко, кандидат психологических наук; Андрей Михайлов, доктор исторических наук; Георгий Праздников, кандидат философских наук.

Разговор, длившийся больше пяти часов, — сто с лишним страниц стенограммы! — уложить в рамки газетной публикации невозможно. Три основных доклада, представленных специалистами по переходу на Болонскую систему, — Юрия Давыдова, Геннадия Лукичева и Михаила Петропавловского — обстоятельнейшее исследование всех «за» и «против», проведенное Василием Сенашенко, краткому изложению не поддаются, поскольку замечательны именно подробной и точной информацией. Неизбежное при сокращении упрощение и обобщение часто искажает смысл. Поэтому мы решили представить читателю в основном дискуссионные моменты и те соображения выступавших, которые можно назвать информацией для размышления.

Кто такие бакалавры

Открывая встречу, ректор ГУП Александр Запесоцкий сразу задал разговору ярко полемический тон. Заострил внимание на одной из главных организационных проблем: как такому вузу, где около 2 тысяч преподавателей и 12 тысяч студентов, за 2-3 года перейти на двухступенчатую подготовку по системе бакалавр — магистр? И кто такой наш бакалавр: нечто вроде выпускника хорошего ПТУ или недоучившийся студент вуза?  — Я, например, — сказал Запесоцкий, — остаюсь почитателем системы, которая разработана в Физико-техническом институте имени Иоффе, хотя я — ректор гуманитарного вуза. Сравнительно молодой — Физтех создан в послевоенные годы, — этот институт добился невероятных успехов. Его выпускники демонстрируют высочайшую компетентность на мировом рынке специалистов именно за счет того, что на первых курсах им даются очень широкие фундаментальные базовые знания. А если с первых лет формируется человек-функция, который умеет успешно выполнять только конкретные производственные обязанности, можно ли рассчитывать на его мобильность, способность перестроиться, успешно пройти переподготовку, которая обязательно потребуется в условиях сегодняшнего производства? Правильно бьют тревогу мои коллеги-ректоры, призывая к осторожности. Ни в коем случае нельзя механически относиться ко всем пунктам Болонской декларации и, как в советские времена, в жестком соответствии с планом сомкнутыми рядами всем вместе переходить на двухуровневую систему. Запланировано стать, как Европа, — значит станем. А если присмотреться внимательнее, Европа тоже очень разная. Моделей много, и в чем-то было бы хорошо как раз им стать такими, как мы, а не нам — как они.

Почем нынче общественное благо?

Полемику поддержал основной докладчик Юрий Давыдов: — Начало Болонского процесса связывают с принятием декларации в 1999 году. Но правильнее было бы отнести его к середине 50-х, к тому периоду, когда был подписан Римский договор и создан общий рынок. Я считаю, что до начала 90-х его задачей было создание в Европе такого же единого образовательного пространства, какое существовало в СССР. Это обеспечение равных прав студентов всех стран (у нас — республик), свободное перемещение из одного вуза в другой, взаимное признание дипломов. Напомню слова американского адмирала Рековера, который говорил тогда, что Советский Союз угрожает отнюдь не ядерным оружием, а системой образования. И в США начиная со второй половины 50-х годов были приняты беспрецедентные меры по развитию образования. Мы же добровольно отказались от своего единого образовательного пространства и разрушили его. Теперь надо двигаться к воссоединению с Европой. Это требование объективное, с ним нужно считаться.

Система мер, к которой обычно сводится Болонский процесс, включает: 1) 3-4 года бакалавриата; 2) 1-2 года магистратуры; 3) создание системы зачетных единиц; 4) общепризнанная система качества. Вокруг этих условий и ведется работа. Но главная черта Болонского процесса не в перечисленных условиях, а в том, что образование признается общественным благом. И это очень важно. Общественные блага, в противоположность частным, неконкурентны, потребление такого блага одним человеком не сокращает количество благ, доступных другим, и не носит исключающего характера. Исключить кого-нибудь из этого процесса нельзя. По мнению председателя организационного комитета по высшему образованию и исследованиям Совета Европы Пьера Ниборга, в настоящее время, когда Европа столкнулась с глобальным рынком, сохранить за высшим образованием статус общественного блага — это общественная ответственность, и она должна впредь оставаться краеугольным камнем европейской политики. Эта позиция четко прописана в документах, принятых в Праге в 2001 году и в Берлине в 2003-м. Возникает вопрос: подписав документ о вхождении в Болонский процесс осенью 2003 года, наше правительство признает, что образование — общественное благо, или только говорит о некоторых внешних показателях, которые отнюдь не составляют сути?

Анализируя подробнейшим образом последние правительственные документы — закон №122, Концепцию участия РФ в управлении имуществом и комплексами государственных организаций, Приоритетные направления развития образовательной системы РФ, — Юрий Давыдов приходит к выводам неутешительным. В практике, регулируемой последними законами, учитывая все поправки и инструкции, образование как раз исключается из общих благ. И происходит это уже на уровне средней школы. Больше половины студентов обучается на платной основе. И этот процесс разрастается. Все законодательство об образовании корректируется под вступление России в ВТО. Причем к разработке изменений представители образования не привлекаются. Если СССР по доступности образования занимал первое место в мире, то Россия сегодня по этому показателю занимает 18-е. В условиях тотальной платности высшего образования интеллектуальные потери неизбежны. — Примерно так же решается проблема автономии, которая четко прописана в Болонской декларации, — сказал Юрий Степанович. — На словах у нас все в порядке. На деле же автономность вузов ограничивают сейчас не законы, а ведомственные инструкции. И ограничения эти порою противоречат даже той рыночной тенденции, которая широко распространяется в стране. Даже плата за обучение студентов по новому Бюджетному кодексу должна быть отнесена теперь к бюджетным средствам, то есть распоряжаться этими деньгами, как раньше, вуз не может.

Что касается двухуровневой подготовки, то наш университет занимается этой проблемой уже 12 лет. Суть в том, какое содержание вкладывается в такую подготовку: обучение или образование. Если сосредоточиться только на обучении, это будет не вхождение в Болонский процесс, а «оболонивание» нашей в прошлом неплохой системы. Если согласиться с тем, что бакалавр должен быть образован, понимая образованность как воспитание общей культуры, широту и фундаментальность знаний, — мы за такого бакалавра. Но коль скоро окажется, что в результате реформ только 10-20 университетов будут готовить бакалавров и магистров, а остальные — только бакалавров, коллеги понимают, что это означает. Вуз без аспирантов, научной работы — это не вуз. Повторяя слова министра «образование — сфера очень деликатная и консервативная, ломкой тут мало чего добьешься», хочется добавить, что мы с вами должны решительно отстаивать свои позиции. На всех уровнях.

Мимо профессии

Второй докладчик, Геннадий Лукичёв, говорил о Болонском процессе и о задачах, которые ставятся в Европе. — Понимая, что наше вхождение в Болонский процесс — факт уже состоявшийся, что на очереди вступление в ВТО, нужно срочно подтягиваться к партнерам, иначе мы не сможем быть равными членами мирового сообщества. А реалии таковы, что именно Америка с ее бесконечно критикуемым образованием сумела опередить всех в экономическом развитии. Европа путем реформ пытается к этому уровню приблизиться. Проблема общественного блага пока и там остается на втором плане. Образование все больше становится платным, причем цены на отдельные виды подготовки в бакалавриате достигнут к 2020 году 25-28 тысяч евро. Общественным благом образование остается только в том смысле, что государство несет ответственность за качество. А главным критерием качества становится соответствие требованиям рынка труда. В условиях ВТО конкурентоспособность фирмы зависит от качества персонала. А персонал готовят вузы. Каждая семья заинтересована в том, чтобы затраты на обучение компенсировались после выпуска достойной зарплатой. Если выпускнику не гарантировано соответствующее благосостояние, это приводит к разочарованию в образовании, в государстве, в тех устоях, которые должны быть непоколебимы. Тот факт, что у нас 40% выпускников не идут работать по профессии, с точки зрения Болонского процесса, совершенно недопустим. В Европе уже разработаны четкие механизмы отслеживания востребованности специалистов. К вузам, допускающим перепроизводство, применяются очень жесткие санкции. Конкуренция между вузами растет. Стоит нам вступить в ВТО, они начнут переманивать к себе и наших абитуриентов, предлагая более качественные и дешевые услуги. Одна из важнейших задач для нас на сегодня — налаживание связей с работодателями. Опыта пока нет. Нужно перенимать его у Англии, Ирландии, Голландии, Австрии. В связи с этим меняется стратегия по обеспечению выпускников профессиональными компетенциями. В перспективе примерно от одной трети до одной четверти образовательного процесса в бакалавриате будет занимать фундаментальная подготовка, остальное — специальная. Не надо забывать, что существенную часть общеобразовательных программ российского бакалавриата европейские студенты изучают в своей 12-13-летней школе, а не в вузе. — Одно из главных требований Болонского соглашения связано с высококвалифицированной оценкой качества образования, — продолжил дискуссию Михаил ПЕТРОПАВЛОВСКИЙ. — Мы подписали Берлинское коммюнике и должны разработать сопоставимые критерии и методологию оценки, чтобы можно было унифицировать эту процедуру с европейской.

Разделив проблему оценки качества на пять задач, докладчик основательно проанализировал процессы совершенствования процедуры аккредитации и лицензирования, подчеркнув сложность и масштабы этой работы.

Универсальное мышление

Выступление Сергея Шеховцева было представлено в форме видеофильма, который несколько изменил ход дискуссии. Видеоряд с портретами Бэкона, Уайтхеда и вдруг — Тютчева, Пришвина, неожиданные в прежнем полемическом контексте задумчивые интонации. Размышления великих о том, как ограничивает человека образование, направленное на обучение специалиста, и как важно не потерять при этом другие способности: природный дар понимать и чувствовать, доискиваться глубинных смыслов, стремиться к высшему идеалу... Если образование не будет культивировать, развивать эти способности, мы превратим свой мир — уже превращаем! — в мир функционеров-роботов. Болонскую модель нужно понимать как движение к совершенствованию человека, к развитию — особенно в рамках магистратуры — универсального мышления, целостного видения... — Меня давно занимает вопрос, — сказал Сергей Шеховцов, — почему американцы, которые явно уступают и европейцам, и нашим студентам в эрудиции, оказываются на голову выше всех в ситуациях нестандартных? Один из творцов квантовой механики Дирак писал, что в конце жизни он много ездил по миру с лекциями, пытался привлечь внимание молодых людей к тому, что не все благополучно, что на самом деле ничего в этой самой квантовой механике не понято. Корпускулярно-волновой дуализм — фикция и обман, просто слово, вывеска, с этим надо разбираться. Любопытно: ни один из молодых людей не взялся за исследование этих вопросов. Почему? А потому, что это сложный фундаментальный аспект без гарантированного результата, задача, которая может оказаться нерешаемой. Теперь Европа беспокоится по тому поводу, что американская молодежь заметно превосходит европейскую в стремлении к самостоятельности, не боится рисковать, принимать неожиданные решения. Молодые европейцы же больше заботятся о социальной защищенности, стабильности, они не станут браться за задачу, которая может оказаться нерешабельной. Не знаю, кто конкретно инициировал Болонский процесс в Европе, но понимаю точно, что это сделали люди, которые знают, что развитие универсального мышления, свойственного только человеку, что оно развивает личность, что любая самостоятельно решенная задача меняет человека, он как бы перерождается, растет. И если внедрять эту систему будут люди, которые видят только организационные проблемы, и она им спущена сверху, — толку не будет. Навязывание блага часто вызывает реакцию отторжения, и благо превращается в свою противоположность.

Базовый процесс цивилизации — А я считаю, — продолжил дискуссию Георгий Праздников, — что чисто рыночное понимание Болонского процесса ломает, уродует образование. Выступая в Государственной Думе, академик Арнольд сказал еще жестче: то, что сейчас происходит с образованием, — преступление против России. Думаю, так оно и есть. Действительно, рынок труда фигурирует во всех документах, и многие рекомендации продиктованы заботой о гармонизации этого рынка. Но если понимать образование только как обслуживание профессии, как обслуживание рынка труда, значит, просто никак не понимать образование! Не случайно в середине ХХ века возникает новая и для философии, и для педагогики область знания — философия образования. Посмотрите в словари прошлых лет. В философских энциклопедиях вообще нет слова «образование». А сейчас — огромные статьи. Потому что к середине ХХ века наконец осмыслено то, над чем трудились выдающиеся умы, начиная с античности, с Платона, который уже понимал образование как преобразование самой сущности человека, а не как передачу каких-то знаний и сведений. К середине ХХ века образование окончательно перестает мыслиться как какая-то специальная отрасль, конфессиональное, семейное дело, но понимается как базовый процесс цивилизации. Это единственная область, где в конечном счете формируется субъект истории, а не единица рынка труда. Та самая Великая Хартия университетов, с которой, по сути, начался Болонский процесс, говорит, что образование обращено ко всему обществу. Оно должно создать гармонию среды и жизни человека, это формирование европейского сознания, сохранение и утверждение культурных традиций. Посмотрите, к кому обращается Великая Хартия — к совести народов и государств. При чем тут рынок!

Кстати говоря, представлять себе, что в рамках Болонского процесса начнется бурный обмен преподавателями, студенты получат равные дипломы и будут работать, где захотят, наивно. Те, кто действительно владеет профессией, и сейчас успешно работают на Западе. И профессора преподают во всех университетах — от математики до актерского мастерства. А кто не тянет, тот и с международным дипломом никому не нужен. В Болонской декларации сформулирована обращенность образования к человеку, к человеческим качествам. Личность — вот цель образования, личность, которая в качестве таковой и выявляет себя в роли юриста, экономиста — кого угодно. Но не наоборот. Нас упрекают в том, что слишком мало выпускников идут работать по специальности. Образование ли в этом виновато? Хотите, я вам назову звезд, докторов наук, кандидатов, которые уже написали монографии и работают директорами магазинов, менеджерами в строительных компаниях? Среди них особенно много молодых, которым нужно покупать квартиру, растить детей... Чтобы человек в течение всей жизни мог развиваться, самостоятельно добывая знания, ему необходимо универсальное, фундаментальное, а не узкоспециальное образование. Сводить сейчас обучение ребят после 9-го класса к профильному — значит лишить их самой необходимой в жизни основы.

Какие цели ставит Россия? — У Европы в Болонском процессе свои совершенно определенные цели, — включился в разговор Василий Сенашенко— А какие цели ставит Россия при вхождении в этот процесс? Анализируя сегодняшние образовательные приоритеты, следует определить, что представляет собою наш рынок труда. Это прежде всего неопределенность перспектив развития отраслевой экономики, пассивность потенциальных работодателей при формировании кадровых потребностей, неравномерность развития различных регионов страны. Прибавим сюда высокие цены на транспорт и фактически недоступные — на жилье. Ограниченная мобильность, а значит — недоступность вузов для очень большой части выпускников средних школ. В таких условиях востребованы в основном специалисты широкого профиля. От них чаще всего требуется только диплом о высшем образовании. Любой. Стало быть, система выпускающих кафедр, узких специализаций оказывается в подвешенном состоянии. Низкая зарплата преподавателей лишает их одного из главных стимулов. Отсюда низкое качество, а качество — одна из основных характеристик Болонского процесса. Прибавим сюда, что наши образовательные стандарты полностью блокируют применение болонских зачетных единиц. Зачетные единицы — это образовательная маневренность, академические свободы. А если это делается еще и не в переводном, а в накопительном режиме, то закладывается хорошая основа для непрерывного образования. У нас же пока базисные учебные планы, как дополнение к государственным стандартам, курсовая семестровая структура, строго регламентированная последовательность изучения дисциплин, обязательное посещение, ограниченный выбор студентами учебных курсов — все это, так сказать, прямо перпендикулярно Болонскому процессу. Что он сулит нам хорошего? Расширение возможностей и знакомство с европейской высшей школой, улучшение собственной структуры образования и системы образовательных стандартов, усиление рациональности и прозрачности. Уменьшается отсев студентов и снижается возраст выпускников, программы становятся короче, и каждый студент может выбрать посильную для себя траекторию обучения.

Теперь об издержках. Научная работа студентов болонской системой просто не предусматривается. Сюда же следует отнести нарушение традиционных связей с партнерами и вытеснение российских образовательных программ зарубежными. Неизбежны мозаичность обучения, разрушение системы специализаций. Чтобы перестраивать учебный процесс столь кардинально, требуются трудоемкие научно-методические работы. Давайте посмотрим, сколько это будет стоить, составим бизнес-план перехода на болонскую систему и будем решать, в каком режиме нам входить в этот процесс.

Наука под угрозой — Коль скоро двухуровневая система вводится в обязательном порядке, попробуем представить себе подробнее, какой будет судьба провинциальных вузов, — обратился к участникам «круглого стола» Олег КЛИМОВ. — Сейчас они учат студентов по модели «специалист», и многие имеют собственную аспирантуру. Пусть она слабая, но все-таки местные научные школы сформировались и продолжают формироваться. Можно не сомневаться, что им разрешено будет, в подавляющем большинстве, готовить только бакалавров. Не будет магистратуры, аспирантуры — не будет науки. Те научные школы, которые уже сложились, обречены в таком случае на вымирание. Но университет в провинции — это, как правило, не просто учебное заведение. Это очень важный центр культурной, интеллектуальной, духовной жизни. Сокращение образовательных возможностей будет сильным ударом по интеллектуальной жизни региона. В странах Западной Европы такая угроза не существует. Но для нас при наших огромных масштабах, при значительных различиях в жизни столичных и провинциальных городов такая угроза вполне реальна.

Все, о чем говорили участники «круглого стола», еще раз убеждает, что вхождение в европейское образовательное сообщество неизбежно. Нужно только делать это толково, находя наши, российские пути и сохраняя все лучшее, что было достигнуто. Такой итог, похоже, удовлетворил всех участников встречи.

Нина Пижурина.