Образование и современность

Переход к постиндустриальному обществу обозначился как на Западе, так и в России кризисом сферы образования. Чтобы раскрыть эту тему, необходимо рассмотреть само понятие "образование" в обоих аспектах, характерных для него в русском языке.

Первое понимание данного понятия связано с синтезом нового, с рождением того, чего не было, с появлением качественно иного… Например: образование нового явления, образование новых институтов, образование среды и так далее… Чего-то не было - и вот оно оформляется. В принципе речь может идти и о возрождении, о воспроизведении, но во всех случаях слово "образование" употребляется в качестве процесса становления…

Второе понимание условно "классическое" и связано с трансляцией, обучением чему-либо людей. В этом смысле образование связано с институтами, передающими от одного поколения к другому накопленный опыт, знания, навыки... Сегодня это - детские сады, школы, вузы, курсы повышения квалификации, всевозможные тренинги и т.д.

Два этих, в общем-то, различных значения обозначены в русском языке одним словом, и это имеет глубокий смысл. Чтобы новое укрепилось в обществе, оно должно найти возможность транслировать себя и в другие места, распространиться в общественной ткани, пустить корни и там, и здесь. Образование в первом значении этого слова не имеет смысла без второго. Только приняв масштабный характер, оно становится общественно-значимым явлением, меняет общественную структуру. Таким образом, образование во втором значении этого слова обеспечивает рост нового до достаточных масштабов, таких, при которых оно способно вызвать общественную деформацию, изменять жизнь (как говорится: до оснований), а не оставаться локальным экзотическим явлением, неким частным случаем, исключением.

Преобразовав жизнь, образование поддерживает это новое, которое, впрочем, со временем становится старым; воспроизводит его в новых поколениях. Так образование приобретает консервативные черты, и когда вновь приближается эпоха перемен, старая система образования превращается в тормоз общественного развития. Оформляется кризис.

Два значения понятия "образование" тесно переплетены, они органически связаны друг с другом в одно целое и потому обозначены одним словом. Это очень правильно, если задуматься… Образование человека - это не только получение им знаний со стороны, это его становление, оформление его самости и цельности. В итоге человек образовался, то есть получился, состоялся. То же самое можно сказать и про образование страны. Это не просто система трансляции опыта в масштабах всего общества, это его становление в новом качестве. Два значения слиты в одном слове, и это раскрывает удивительно глубокую сущность рассматриваемого явления.

И все же два этих значения, обе сущности "двуликого Януса" стоит различать, потому что, когда мы имеем дело с кризисом, как сейчас, надо четко отдавать себе отчет в том, с каким лицом случилась беда…

Теперь утверждение: наше (да и не только наше, зарубежное тоже) образование кризисует в обоих смыслах этого слова. Повторю: в обоих! Решение этой проблемы невозможно без решения проблем обоих составляющих…

Постиндустриальное общество супердинамично. Это одна из его ведущих характеристик. Коммуникативная революция конца ХХ века многократно увеличила скорость обмена информацией, а вместе с тем и скорость принятия решений, динамику экономических, культурных, политических явлений.

Отражением этого является тот факт, что в новом обществе смена специальностей, профессии, работы все чаще происходит несколько раз на протяжении жизни конкретного человека. Все слишком быстро устаревает, и это обстоятельство перемешивает рынок труда. Человек постоянно, вновь и вновь оказывается перед новым выбором, и ему снова и снова надо принимать решение. Да и сам он все чаще жаждет нового, обыденность угнетает его.

Новый Человек жаждет творчества, а не обыденности. Самостоятельность и решительность становятся необходимыми качествами новой эпохи. Необходимость быстро ориентироваться во все ускоряющемся информационном потоке, быстро принимать решения и организовывать их воплощение приводят к новому социальному заказу.

Теперь нужен не столько исполнитель, сколько… Стоп. А есть ли подходящее слово для того, в ком нуждается сейчас современное производство, гражданское общество, политика?.. Этому слову еще предстоит появиться, и обозначать оно будет нового человека, постиндустриала, так необходимого сейчас.

Не секрет, что многие фирмы жалуются на нехватку кадров, причем высокооплачиваемых и престижных должностей, в то время как биржи труда переполнены, и многие не могут найти работу. Все это есть результат именно этого: востребован новый человек, а его нет; он - пока редкость. Наш современник уже не хочет жить по-старому, но еще не умеет жить по-новому.

Breaking the Wall

Массовое конвейерное производство вытесняется в постиндустриальной экономике. Его сменяет автоматика или же производства перебрасываются в иные районы мира, где дешевле трудовая сила. Центры индустриализма перемещаются, освобождая место постиндустриальному укладу. Для последнего характерен рост высоких технологий плюс рост потребительского сектора, сферы услуг.

Сектор высоких технологий, тесно связанный с научной деятельностью, тоже требует творческих личностей, способных принимать неординарные решения и обеспечивать прорывы. Эти новые люди должны обладать все тем же набором качеств: уметь ориентироваться в современных потоках информации, анализировать, принимать решения, быть самостоятельными…

Обычный конвейерный исполнитель, привыкший к монотонному однообразному труду, тут никак не годится. Таким образом, наряду с коммуникативной революцией рост автоматизации в производстве, расширение сектора высоких технологий приводят общество к тому же: к востребованности нового человека.

Те же в целом деформации назревают и в растущем потребительском секторе, связанном со сферой услуг. Львиную их долю начинают составлять услуги, связанные с различными инфраструктурами. Их поддержка в столь динамично меняющемся обществе, которое мы имеем сегодня, тоже задача неординарная и требует того же нового человека, обладающего описанными выше качествами….

Индустриальный тип общества выработал определенный тип образования, образовательные институты своего времени (школа, вуз и т.д.). То есть образование во втором рассмотренном нами значении (трансляции опыта) обладало в полной мере всеми характеристиками индустриализма, то есть значением первым (чертами соответствующей общественной фазы развития). Ведь когда зарождался индустриализм, шло его образование, оно требовало и адекватных форм собственной трансляции, сохраняющих его основные черты.

Поэтому наше образование времен СССР было так похоже на конвейерное производство. Школьники, подобно болванкам на конвейерной ленте, перемещались из класса в класс, где их "обрабатывали" и "передавали" дальше. Ученики уподоблялись деталям, то есть вещам. В преподавании доминировал штамп. Готовились исполнители, способные терпеливо заниматься однотипной деятельностью. Именно они были востребованы жизненным укладом того времени. Не случайно в эпоху "перестройки", когда общество попыталось сформулировать новые задачи образования, стало модно говорить про личностный подход в образовании, ориентацию на творчество, на развитие мышления в противовес зазубриванию и энциклопедичности…

То же было и на Западе. Достаточно вспомнить фильм Алана Паркера "The Wall" по альбому группы Pink Floyd , в особенности клип "Another Brick in the Wall", чтобы убедиться в этом. В нем показано старое индустриальное общество, где детей в школе бьют указками учителя, где школьники в обезличенных масках за партами едут по конвейеру и падают в гигантскую мясорубку. Напомню, что это - западный фильм, об их западной жизни…

Дело в том, что старая индустриальная Школа просто не могла быть иной. Философы говорят: средства для достижения цели должны обладать качеством этих целей; иначе они НЕ приведут к нужному результату, а приведут к иному, совсем другому. Именно поэтому известные фразы "для достижения цели все средства хороши" и "цель оправдывает средства" обманчивы…

Образование во втором из указанных значений - это средство, которым общество решает задачу появления нужных ему людей для достижения целей данной фазы общественного развития. Если эти цели связаны с индустриализацией, то и средства должны обладать (вот и обладают) подобными качествами. Если же, как сейчас, эти цели связаны с постиндустриальным развитием, то и средства должны измениться, должны получить иные качества, то есть должно возникнуть новое образование…

Динамичное, постоянно меняющееся общество должно и образование иметь столь же динамичное. Социологи формулируют его понятием непрерывного. Если раньше, в эпоху индустриализма, человек учился 10-15 лет, чтобы потом всю жизнь работать на выбранном (или назначенном ему) месте, то теперь общество устаревает настолько быстро, что переучиваться надо постоянно. Существующая ныне образовательная система, понятно, не готова к такому требованию…. Непрерывность - одна из черт нового образования, присущая наступающей постиндустриальной эпохе.

Однако постиндустриальное общество еще не возникло, оно лишь рождается, вытесняя старый индустриальный уклад. Не везде это идет с одинаковой скоростью. Зарождаться новому укладу отнюдь не просто - вся старая система противостоит этому. А она сильна именно своей системностью, одно там подогнано к другому, налажено и оптимизировано перетекание ресурсов, отлажены элементы ее защиты.

Постиндустриальный уклад пока еще не приобрел подобной системности. Его институты только зарождаются, только появляется инфраструктура их связывающая, отрабатываются и обкатываются правила функционирования их между собой… То есть идет образование в первом из рассмотренных нами значений.

Собственно кризис Системы образования как института трансляции опыта во многом связан с тем, что опыт еще и не наработан; его просто нет. Новая постиндустриальная эпоха требует новых образовательных институтов, а они не могут быть оформлены, пока не стало понятным: а что собственно подлежит трансляции? Оба значения понятия "образования" переплетены и не могут развиваться друг без друга. Необходимо осознание новых форм жизни, нового уклада, вербализация требований, осмысление опыта и его передачи - только так может появиться новое образование. Нам необходимо осознавать, выпестовать новое, ставить задачи транслировать его, увеличить масштаб явления, и только при решении этих задач сможет зародиться необходимая постиндустриальная система образования.

Альтер-образование

Сейчас чрезвычайно модной стала тема глобализации. Это неизбежный процесс, связанный с ростом интеграции производства, коммуникативной революцией, интернационализацией общения. Ощущая эту неизбежность, различные социальные слои хотят обуздать данный процесс, направить его на обслуживание собственных классовых интересов (или интересов социальных групп, если кому-то не нравится слово "классовые").

Таким образом, рождаются несколько моделей глобализации, представленные различными социальными группами.

Одну из них представляет европейское чиновничество - модель европейской глобализации, где руководящая роль узурпируется брюссельскими чиновниками….

Другую модель представляют транснациональные корпорации. Им не хотелось бы доминирования чиновничества над собой; им хотелось бы сохранить свободу перемещения капиталов и иных ресурсов, играть на разнице статусов разных территорий, укрывая прибыли от налогов и прочее, прочее, прочее…

Эта сила заинтересована в уничтожении сильного национального государства как такового, как отдельной независимой политической сущности, ослаблении институтов чиновничества и перенесении центров принятия решений в штаб-квартиры транснациональных корпораций. Этого также можно достигнуть путем объединения в единое (пока европейское, но только пока) пространство, но по другой модели. Здесь брюссельское чиновничество мало что может, парализуемое принципом "вето" со стороны малых государств (областей, штатов - название не принципиально) - членов сообщества. Последних же в силу их малых размеров легко покупать и контролировать.

Борьба этих двух моделей (заметим, каждая заинтересована в своем варианте европейского содружества) определяет сейчас глубинные социальные процессы, оформляющиеся в постиндустриальном пространстве Европы. В США, и вообще на американском континенте, также идут подобные процессы, но мировая политика еще сохранила и черты национального (а порою и цивилизационного) противостояния, и это путает общую картину, так как самые разные политические субъекты пытаются эксплуатировать эту старую уходящую традицию по-своему и в пользу своей стороны.

Мир находится в точке бифуркации, когда его развитие равновероятно в одну и другую сторону.

Но есть и третья альтернатива. Она пока слабее организована, но тем не менее уже озвучена новым международным движением антиглобалистов, которые выступают против обоих описанных выше моделей. Они, представляя интересы широких масс труда, осознающих, что навязываемые им модели будут обслуживать чужие интересы, бросили вызов традиционному и растиражированному прессой пониманию глобализма.

Интересно, что в своих кругах некоторые из них предпочитают называть себя не антиглобалистами, а альтерглобалистами, подчеркивая тем самым, что главной целью движения является не сопротивление мировой интеграции и глобализации, а выдвижение иной модели глобализации, учитывающей интересы широких слоев трудящихся.

Движение сознательно строится на развитии горизонтальных связей между различными субъектами движения, активно использует новую, только появившуюся коммуникативную интернет-среду как новый ресурс для выстраивания этих связей. Основой движения является не иерархия, а сеть. Таким образом, это тоже проявление постиндустриальной реальности, новая форма организации жизненного уклада.

Но тема образования, трансляции позитивного, новых находок в обучении и соответствующих институтов оказывается слабо развитой в этой среде. Нам необходимо обсуждать все новое, что появляется, что оформляет новую среду, новый уклад, обсуждать типы трансляции этого опыта, экспериментировать с ними, закреплять найденное в специально созданных для этого общественных институтах. Левое же движение сегодня отказывается вести диалог о новом образовании. Все свои помыслы оно сосредотачивает на отстаивании старых форм, которые, надо отдать им должное, предполагали широкий доступ к тому образованию различных групп населения - образование было социально-ориентированным.   Это глубокая ошибка. Отстаивание социальных гарантий в сфере образования вовсе не снимает вопроса о появлении нового образования, соответствующего задачам новой эпохи. Более того: без предъявления программы этого нового образования левые превращают себя в тормоз общественного прогресса. Те левые, которые осознают это противоречие, должны начать работу над созданием видения этого нового образования. Вступить в диалог с другими политическими группами, осознать общие стремления и разницу в подходах. Общее будет легче продвинуть в жизнь. О разнице придется еще спорить и спорить, пока истина не утвердится в новом социуме. Так будет рождаться новое Образование в обоих значениях этого слова. Так будет рождаться новая Школа и новый ВУЗ постиндустриальной поры. Впрочем, возможно, они будут столь сильно отличаться от своих индустриальных предшественников, что и названия обретут иные… Будущее покажет…

Образовывать новую практику

Без рождения нового позитива, без образования новых общественных институтов никакая идея альтернативного глобализма не сможет воплотиться в жизнь… Важна именно практическая сторона этого вопроса. Практика жизни. В 1990-е годы было модно искать "новую национальную идею" для возрождения России. Идею искали в виде ряда тезисов, которые, как волшебные заклинания, должны были бы разбудить спящего русского богатыря и вдохновить его на подвиг поднятия страны из пепла. В этих рассуждениях есть как минимум две ошибки.

1. Стоит ли делать ставку на "национальное" в эпоху глобализма? Или все-таки интернациональная парадигма лучше ложится на наше время? Не даром большевики и СССР преуспели много больше в плане борьбы за мировое лидерство, чем лидеры перестроечных демократов.

2. Национальная идея, даже когда она заражает народ, увлекает не тезисами, а образом жизни. Гвардейцы Петровской эпохи, былые крестьяне вряд ли хорошо разбирались в философии и лозунгах, но им было понятно, что перед ними открывается новая жизнь. В качестве наглядного примера была предложена организация ее в Преображенском и Семеновском "потешных" полках. Такая жизнь сулила им новые перспективы, не доступные в прошлой, уже опостылевшей, жизни. И полки перестали быть "потешными" и стали гвардейскими, а потом появились новые и еще новые… Идея распространилась через пример.

Также и в период зарождения советской системы. Новые слова, принесенные революцией русскому человеку, порой и выговорить-то было нелегко. Но дело не в словах. Дело в примере, который давали большевики, и тех перспективах, которые сулил новый образ жизни.

Многие были действительно очарованы им, и новая "национальная идея" коммунизма покорила страну. Опять же: распространение идеи шло не менее, а может и более, через пример, чем посредством слов. Так что распространять новую общественную идею можно только через практику. Только так. А этому современные политические силы уделяют слишком мало внимания.

Теория же важна в качестве формирования моделей практических экспериментов. Те же большевики подготовили их в свое время немало: от демократического централизма внутри партии до плановости всего экономического пространства. Понятно, что модели эти должны были соответствовать фазе исторического развития, в которую входила страна, - тогда это был индустриализм. Только так модель может получить право на свое историческое воплощение.

Нынешние модели должны быть связаны с постиндустриальной эпохой. Иное не имеет исторических перспектив.

Давайте же обсуждать эту новую практику и выстраивать ее трансляцию. Такой практический обмен опытом при сознательной работе в этом направлении и приведет к строительству новой образовательной системы, новому образованию. В обоих значениях этого слова.