Остаточные знания Рособрнадзора

Общество защиты прав потребителей образовательных услуг подало в суд на Рособрнадзор. По мнению правозащитников, нынешняя система проверки остаточных знаний не приносит образованию ничего, кроме вреда. Первое заседание состоится 17 мая. Об этом «Газете.Ru» рассказал президент общества Анатолий Сидоренко.

- Анатолий Савельевич, как стало известно «Газете.Ru», возглавляемое Вами Общество защиты прав потребителей образовательных подало в суд на Рособрнадзор – федеральную госслужбу с аналогичной зоной ответственности. Почему?

– Мы считаем порочной их практику проверки качества образования путем тестирования остаточных знаний.

- Что такое «тестирование остаточных знаний»?

– Чтобы с его помощью выяснить, что из пройденного остается в головах студентов по завершении курса. Тестирование проводят по дисциплинам федеральной компоненты учебной программы: по общим гуманитарным и социально-экономическим дисциплинам, а также по общим математическим и естественнонаучным, общим профессиональным и специальным дисциплинам. При этом жестких правил для отбора тестируемых студентов нет. Выборка может быть и полной, и частичной – в зависимости от целей и задач, поставленных перед тестированием остаточных знаний. Единственное требование – чтобы отобранные студенты завершили обучение по обследуемому предмету не раньше, чем за год до даты проведения проверки. На основе обработанных данных тестирования остаточных знаний Рособрнадзор делает вывод о качестве работы вуза.

– Но ведь контроль за качеством образования необходим. Вот только название теста что-то не очень…

– Содержание – тоже «не очень».

– Что конкретно вам не нравится?

– Прежде всего, нет четкого определения, что такое «остаточные знания»: по содержанию, по сроку окончания вуза. Поэтому здесь много произвола.

Во вторых, несовершенна методика определения «остаточных знаний»: ни студент, ни вуз не знают заранее, какой уровень (процент) правильных ответов на вопросы засчитают приемлемым. Решение принимают не до, а после того, как протестирована целая группа вузов, причем научного обоснования для выбора уровня правильных ответов нет. Студентам, сдающим тест, также не знает, правильно ли он отвечал, и какие ошибки допустил. Оспорить выставленные оценки нельзя.

Много нареканий вызывает качество используемых тестов. В общей сложности их очень много – тысячи. Поэтому, чтобы «найти» материал для всех, составители дробят вопросы до невозможности, фактически подменяя проверку знаний «ловлей блох». Например, в тесте по Полтавской битве спрашивается, «какую деревню Петр I взял первой?» Да не все военные историки это знают, а тут студентов спрашивают! Не говорю уже о том, что тесты в принципе проверяют только фактологические знания и формируют «кроссвордный» тип мышления. Игнорируется главная задача – формирование профессионального мышления.

– Ну, хотя бы фактологию проверят. Это – все же лучше, чем ничего.

– Никак не могу с Вами согласиться. Фактически речь идет об оценке вузов, и чтобы не ударить в грязь лицом, они нашли выход из положения. Перед каждым тестовым контролем «остаточных знаний» вузы вынуждены «натаскивать» студентов по предметам, изученным в предыдущем семестре или учебном году. Понятно, что это происходит за счет изучения текущего материала. Да и вообще, по нашему мнению, порочен весь подход в целом. Получается, что если студент не справился с заданием, то виноват «плохой» вуз. Но ведь в образовательном процессе участвует не одна, а две стороны – учитель и ученик. А тут ученическую двойку почему-то выставляют учителю, независимо от того, какие усилия он прилагал, чтобы научить своему предмету.

– Вы упомянули о произволе. Можете привести конкретные примеры?

– А как же! У нас были неоднократные сигналы о том, что студентов из регионов посылают в Москву покупать «остаточные» тесты. По возвращении на факультет их там с месяц натаскивают по раздобытым материалам, а затем, когда становится ясно, сколько именно студентов нужно для проверки, отбирают группу самых подготовленных. Это – общая практика, которую на местах усовершенствуют как могут. В одном вузе, например, такая группа и отдувается за всех: попавшие в нее студенты сдают тест несколько раз – по разным зачеткам. В другом городе, как рассказал мне проректор одного из негосударственных вузов, проверяющие просто оставляют группе тестируемых дискету с тестом и уходят. Разумеется, студенты решают тест вместе с преподавателем. Есть много других примеров, подтверждающих негодность выбранной схемы оценки качества образования. Ее надо срочно менять: завтра (17 мая) у нас первое судебное заседание в Мещанском суде Москвы.

– Почему Вы решили действовать через суд? Российская судебная система, мягко говоря, неспешна. Может быть, лучше было вступить в диалог с исполнительной властью? Президент велел чиновникам прислушиваться к гласу общественности, и при каждом госоргане теперь возникло по общественному совету…

– Этим путем мы поначалу и пошли. В ноябре 2005 года мы изложили свои доводы в письмах на имя глав Минобрнауки Андрея Фурсенко и Рособразования Виктора Болотова. Никакого ответа. В 2006 году мы снова направили письма в те же адреса – и с тем же результатом. Тогда в начале 2007 года мы обратились в суд общей юрисдикции. Там, в отличие от чиновников от образования, сочли нашу аргументацию заслуживающей внимания.

– Говорят, что критика должна быть конструктивной. Допустим, нынешняя схема проверки знаний учащихся, действительно, плоха. Можете предложить что-нибудь взамен?

– Конечно. Прежде всего, нельзя смешивать оценку качества образовательного процесса в вузе с оценкой качества знаний конкретного выпускника. Главным в оценке вуза должно быть приращение знаний учащихся – только оно, собственно, и является реальной заслугой учебного заведения. Приращение знаний определяет качество образовательной среды, основные компоненты которой и надо оценивать.

Во-первых, это – квалификация профессорско-преподавательского состава. Причем профессоров надо считать реальных – ведущих занятия в аудиториях, а не тех, кто числятся в отделах кадров – это очень важно! Одновременно нужно обращать внимание не только на наличие степеней и званий, но и на научно-методический уровень проведения занятий: классные преподаватели попадаются не только среди профессоров. Второе – реальное информационное обеспечение учебного процесса. Опять же: не общее число единиц хранения в библиотеках, а число изданий, практически доступных студентам и, что также очень важно, востребованных ими. Третье – действующее информационно-технологическое обеспечение учебного процесса. И снова – не общее количество записанных за вузом компьютеров, а количество занятий, проводимых в компьютерных аудиториях по учебному плану. Разумеется, число рабочих мест в них должно соответствовать числу студентов.

Считаем необходимым и, главное, возможным уже сейчас сформировать новую систему оценки качества образования. Главными элементами оценки должны стать: уровень компетенции, знаний и опыта преподавателя; организация учебно-методической работы в вузе; рейтинг вуза с учетом мнения всех субъектов оценки (потребителя образовательных услуг, его семьи, работодателя, общества и государства); соответствие требованиям образовательных стандартов с учетом комплекса профессиональных компетенций и требований, в том числе перспективных; оценка качества образования в соответствии с долгосрочными экономическими прогнозами; измерение знаний и компетенций по ясным и открытым правилам.

Однако такая система оценки качества может быть реализована только через механизм гражданского контроля за системой образования. В качестве такового предлагаем создать институт общественной аккредитации – например, при Общественной палате или при комитете Госдумы по образованию и науке.

По материалам сайта gazeta.ru.