Первый проректор ГУ-ВШЭ Лев Львович Любимов: Я категорически за «оболонивание» российского образования!

Лев Львович, недавно министр образования и науки Андрей Фурсенко сказал, что мы переходим к активному внедрению болонской системы, анализ болонского процесса показал, что его внедрение усилит российскую высшую школу.

В чем будет заключаться это усиление?

 Даже когда создавалась «Вышка» (ГУ – ВШЭ) она строилась как советский вуз. Да, конечно, мы прекрасно понимали, что надо создавать новую науку, новые специальности, которых в этой стране никогда не было. Но организационные вопросы решались по-старому. Проблема болонского процесса – это проблема организации высшего образования, а не его содержания. Меня это «строительство по-старому» раздражало. И, будучи человеком наблюдательным, я начал учиться. И учиться я начал на примере школы. Потому что вузы всегда были башнями из слоновой кости, всегда считали себя самодостаточными и великими, и «Вышка» - не исключение. А вот школа получила на рубеже 1980-1990-х гг. некий глоток свободы, который породил некое количество лицеев, гимназий и так далее, куда пришли соответствующие люди, умные люди, как говорили в свое время в ЦК КПСС, «процент заевреивания» был очень высок, возникли очень сильные учебные заведения. Я все это наблюдал и начал проталкивать эти идеи, при том, что весь профессорско-преподавательский состав «упирался рогами». Но мы все же убедили.

И в этом, конечно, очень помог МИЭФ. Он принес то, что я сам видел, что я сам пережил, сам генерировал в себе и считал, что это надо делать. Он принес другую образовательную культуру. Это культура многолика, ведь дело не только в модулях, рейтингах, кредитной системе, что является частью болонского процесса. Он принес ответственность. Например, понимание того, что нельзя опаздывать. Ни студентам, ни преподавателям. А у нас ведь это норма, у нас Евгений Григорьевич Ясин в открытую говорит: «Это 15 законных академических минут». Вот попробовал бы он это сказать в Оксфорде…

Никаких пересдач, как у нас – первая, вторая, с комиссией. Там получил букву F (от англ. fail - провал прим. редактора) и все, сразу отчислили. Я все это наблюдал, ведь это я в Вышке одним из немногих  читал промежуточные отчеты Лондонской школы экономики и политических наук (LSE) по МИЭФ с красным карандашом.

 И вот в конце 1997 г. мы начали все это внедрять. В этом отношении молодец наш ректор Ярослав Кузьминов, он не препятствовал нам, наоборот, приезжал и помогал. Что такое сегодня модуль, рейтинг и т.д.? Это набор организационных преимуществ «Вышки», на которых был сделан бренд.

Что такое болонский процесс? Это некие трафареты, которым надо соответствовать. Но, кроме того, что в нем есть трафареты, есть и некий измеритель, градусник. Как цитирование в науке – каково цитирование наших ученых? Физиков цитируют, математиков цитируют, гуманитариев – нет. Здесь же подобным показателем будет студенческая мобильность.

Возникает вопрос: где ребенку учиться, у кого учиться? Сейчас ответ на этот вопрос один - учиться может каждый, всегда и везде. И  что для этого надо сделать? Да очень просто, вот я открываю свой ноутбук, подключаюсь к Интернет, и… - учись сколько хочешь! Ничего другого для этого не надо. Студент видит, что вот этот образовательный блок, скажем, в университете в Геттингеме лучше, он посмотрел программы в Интернет, это две минуты заняло, и решил - хочу туда ехать. Допустим, деньги для этого есть, казалось бы, отправил туда документы, купил билет и поехал… Так вот, у нас это невозможно! Я часто с этим сталкиваюсь.

Допустим, нужно нашего же, вышкинского, студента с третьего курса пермского филиала перевести сюда на четвертый курс. В деканате начинают смотреть – вот у него там по такому-то предмету 85 часов, а у нас 92, семь часов надо досдать. А как их досдать-то?! Этого никто не знает! В прошлом году из МИЭФ часть ребят, кончив бакалавриат, пошли продолжать обучение в Вышку, и полгода они только досдавали. Это в одном университете, для такого же диплома! Наша ментальность совершенно не  приготовлена к какой-либо мобильности, у нас все встанет.

А ведь студенческая мобильность - это требование избирателей. Почему болонский процесс сидит в головах премьеров? Потому что за премьерами стоят партии. Если ты не удовлетворяешь избирателя по образовательной части - это опасно.

Вот ребенок закончил год в Берлинском Гумбольдтовском университете, а дальше у нас начинают смотреть, наш ли у тебя диплом. Да какое вам дело?! У нас этот курс называется так, а у них эдак, ну так и зачтите его спокойно. Нет, ни за что! В головах что-то неправильно, генетически неправильно, какая-то архаика сидит!

 Между тем, болонский процесс – это создание некоего качественного трафарета, которому ты либо соответствуешь, либо нет. А дальше тебя оценивают с учетом этих параметров.

Когда у нас был мониторинг, я все показал. У нас, например, много программ совместных дипломов. Но, честно говоря, что толку в таких совместных дипломах, когда с курса едет туда учиться 3 человека? Должно быть хотя бы 30%, но не 3 человека! Да, тех, кто проводил мониторинг, эти совместные программы впечатлили, ну соблазнил, окрутил, не то что бы обманул, но где-то недосказал и т.д.

А вот болонский процесс – его не обманешь, это некая попытка начать регулировать на межгосударственном уровне движение молодого человека, у которого за спиной отец и мать – избиратели, и который сам почти избиратель. Да, он считает, что эта дисциплина лучше преподается в Италии – он имеет на это право. Но если он имеет на это право, то там надо проследить, чтобы его не обманули, чтобы то, что декларируется, было похоже на то, что есть на самом деле. Когда Фурсенко обо всем этом говорит, меня это просто поражает. Ему надо задать только один вопрос – Андрей Александрович, какие деньги вы  для этого предусмотрели?

 Поэтому как я могу комментировать? Я категорически за то, чтобы у нас давным-давно все это было. Но есть национальные стратегические препятствия, главное состоит  в том, что мы – немая страна. Вся Европа говорит на английском, даже националистическая Франция по-прежнему не изгнавшая из своих мозгов идею Великой Франции, заговорила по-английски.

Еще одна проблема на пути перехода к болонскому процессу - нет воли. Подавляющему большинству ректоров наших вузов давно уже по американским меркам пора на пенсию. Как только доходит до дела, начинается крик –  оболонивание России! Ректорский корпус не даcт Фурсенко ничего сделать. Это хочет делать не более 10 вузов. Да Питерский классический университет хочет, МИСИС хочет, а остальные просто не хотят, они же понимают, что в этом случае попадут под независимую оценку, к ним придет мониторинг и на этом все их «благоденствие» закончится.

Любимов Лев Львович.