Министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко: "Современных вузов в России - 10%, научных институтов - только 5%"

В последние годы ни одна область по числу перемен, горячих дискуссий и громких конфликтов не сравнится с научно-образовательной сферой. Переполоху почти пять лет. Эти годы Министерство образования и науки, которого в прежней структуре правительства вовсе не существовало, возглавляет Андрей Фурсенко. Министр решает сложнейшую задачу модернизации науки и образования, которые походили на застойное болото, не отвечали требованиям времени и жили на голодном финансовом пайке. Однако из беседы министра с обозревателем Сергеем Лесковым следует, что впереди у образования и науки - новые неизбежные перемены.

вопрос: Андрей Александрович, согласно официальной статистике, в этом году за школьные парты сели 13 млн 300 тысяч ребят. Это на 400 тысяч меньше, чем в прошлом году. Для сравнения: в 1995 году школьников было 22 млн. При этом, подтверждая непомерный расцвет негосударственных вузов, количество студентов по-прежнему растет. В этом году их 7 млн 460 тысяч против 7 млн 310 тысяч в прошлом учебном году. Диспропорции имеют объективные демографические корни, но как, на ваш взгляд, они сказываются на экономике?

ответ: Дополню безрадостную статистику. В 2012 году выпускников останется всего 730 тысяч против нынешних 1 млн 105 тысяч. Уже сейчас даже в приличные вузы имеется недобор студентов на бюджетные места. Если так пойдет, вузы начнут принимать всех, кто способен поставить "плюс" против своей фамилии. Демография напрямую связана с кадровым наполнением экономики. Специалистов не просто мало - уровень подготовки никуда не годится. Абсолютно ясно: если мы не повысим производительность труда, мы не выправим экономику. Речь уже не о преодолении вечной зависимости от углеводородов. Если в образовании пойдет так, как идет, мы не сможем сами добывать нефть и газ - будем приглашать чужих спецов и продавать иностранцам концессию на разработку российских недр.

в: Итак, школьников становится все меньше, студентов все больше, а рабочие вовсе испаряются как класс. Естественный вопрос: сколько вузов необходимо России? Разговоры о сокращении их числа ведутся давно, но вузы по-прежнему плодятся, как кролики.

о: Сейчас в России вместе с филиалами 3200 вузов. Из них негосударственных - 1200. Если исходить из потребностей общества, их должно остаться не больше тысячи. При этом сокращение не должно происходить жестким, административным путем. Необходимо отталкиваться от оценки качества организации образовательного процесса, в том числе качества преподавания. Именно с этой позиции можно говорить об ужесточении лицензирования вузов. Кроме того, в вузы необходимо принимать только тех, кто может и хочет учиться. Но я знаю случаи, когда человека, который пишет "малако", принимают в вуз и когда учительницу начальной школы назначают доцентом!

Без сомнения, ЕГЭ позволяет поставить барьер на пути "двоечников", не ущемляя ничьи права.

в: Когда речь заходит о проблемах образования, выясняется, что общественность больше всего беспокоит Единый государственный экзамен, который является для значительной части нашего народонаселения самым страшным пугалом...

о: Ответственно заявляю, что все разговоры о неадекватности ЕГЭ беспочвенны. ЕГЭ - это только зеркало, которое отразило заметное падение качества школьного образования. И это, естественно, отражается на качестве вузовской подготовки. В итоге современному уровню высшего образования отвечают 10, от силы 15% российских вузов. Все это знают, но предпочитают не замечать.

Система образования, это очевидно, нуждается в решительных изменениях. Образование кровно связано с наукой, которая не может развиваться, не получая кадровой подпитки. Реформирование в образовании и науке должно быть системным и идти одновременно и параллельно.

Нельзя забывать, что государство вкладывает в науку и в образование все больше средств, бюджет растет стремительно. Количество ребят, обучающихся в оснащенных по современным требованиям школах, удалось увеличить в 2 раза, и они теперь составляют не 15%, как в 2005 году, а 30%. В 2010 году их будет уже 70%. Бюджет гражданской науки растет на 20-25% каждый год. Но качество не всегда зависит от количества. Для повышения качества хорошего финансирования мало, необходимо грамотное использование средств.

в: Информационные агентства, прослеживая маршруты министров, отмечают, что в последнее время вы часто встречаетесь с руководителями высшего ранга за пределами дежурных собраний.

о: Это так. Я представил план действий, который в рабочем порядке одобрен. Этот план точно укладывается в Концепцию долгосрочного развития страны. Вы желаете, чтобы я удовлетворил ваше любопытство?

в: Хотелось бы. Иначе окажется, что у СМИ те же пороки, что у потерявших любопытство ученых и школяров.

о: Любой план действий начинается с анализа ситуации. В нашем случае это оценка результативности научных институтов. В мире разработаны системы оценки эффективности - это не формальное количество профессоров, а индекс цитируемости, фондовооруженность, ресурсы, международные связи и т.д. Но никто в нашей стране не применяет подобную систему. Пусть каждое ведомство предложит свою систему, но оценка необходима! Координироваться работа должна из одного центра, чтобы можно было провести сравнительный анализ эффективности институтов.

И тогда на основании результатов оценки научные институты, а их в государственном секторе около 3 тысяч, будут разбиты на 4 группы. В группу лидеров, которые способны конкурировать с лучшими мировыми центрами, войдет, полагаю, 5-7% научных учреждений. Последнюю, четвертую, группу составят около 10% институтов, которые де-факто потеряли связь с наукой. Думаю, что не менее половины наших институтов, если им оказать поддержку, могут работать на нормальном уровне. Хочу подчеркнуть, что это моя личная оценка ситуации, которая не будет являться базой для принятия грядущих административных решений.

Государственное финансирование должно зависеть от эффективности института. Лидеры обязаны получать больше! Но пока ведомства предпочитают равномерно подкармливать даже те конторы, которые откровенно паразитируют. Ждать результата от эволюции научных учреждений уже нет времени - необходимо использовать жесткие инструменты. И они опробованы - 4 государственных научных центра лишены высокого статуса, причем решение принималось в рамках пилотного проекта с применением упомянутой методики.

Подчеркну, дело не в количестве институтов. Если бы все они работали хорошо! Нужна оценка качества работы. На нынешнее количество псевдонаучных и псевдообразовательных заведений не хватает ни средств, ни людей.

Инструменты, которые позволяют поддерживать лидеров, уже созданы - это государственные фонды, федеральные целевые программы, важнейшие инновационные проекты, конкурсы инновационных вузов и т.д. Эти инструменты действуют несколько лет, доказали эффективность, но область их применения необходимо расширить. Мне этот процесс напоминает работу золотодобытчиков. Чтобы найти в научной среде редкий самородок, приходится просеять горы руды.

Еще одно направление комплексного развития образования и науки - федеральные университеты. Уже созданы федеральные университеты в Красноярске и Ростове-на-Дону, обсуждается идея университета во Владивостоке. Кроме того, будет создана сеть исследовательских университетов, куда войдут МГУ, СПбГУ, МИСиС, МИФИ, ряд других ведущих вузов, но не больше нескольких десятков. Кардинальным решением станет проведение общих конкурсов на долгосрочные гранты для исследовательских вузов и научных учреждений, где будут учитываться известные в мировой практике критерии эффективности. Это поможет формированию единого научно-образовательного комплекса в России, который у нас отсутствует, что, по мировому опыту, является серьезным упущением.

Будут создаваться также национальные исследовательские центры, которые возьмут много полезного от опыта национальных лабораторий в США. Первый такой центр создается на базе Курчатовского института. Всего в России будет несколько - не более 10 таких центров.

в: Последнее собрание Российской академии наук оставило тяжкое ощущение. Прежде всего, из-за выборов. Достойных людей откровенно прокатили, зато выбрали немало сомнительных, далеких от настоящей науки личностей. Какое будущее ждет Академию наук? Исходя из сказанного вами, можно предположить, что центр тяжести развития науки будет перемещен от РАН к другим структурам.

о: В конкурсах могут и должны участвовать академические институты. Если показатели эффективности окажутся высокими, любой НИИ получит заслуженный грант. Важно сохранить академию, которая имеет богатые традиции и сделала немало полезного для страны. Но необходимо создать систему, которая будет эффективно работать в новых условиях и из которой вырастет новая научно-образовательная среда.

Надо напомнить, что предложенный министерством пилотный проект РАН, несмотря на мильон сомнений, все же заработал. Удалось в несколько раз поднять зарплату ученым. Удалось ввести систему формальных параметров оценки работы ученых. Удалось стимулировать сильных исследователей и несколько отодвинуть бездеятельных. Еще раз напомню, что бюджет гражданской науки растет на 20-25% каждый год. Если же добавить федеральные целевые программы, бюджет науки увеличивается на 40% в год. Государство и налогоплательщики имеют право спросить у ученых результат.

в: Можно выращивать все что угодно и насаживать невероятно щедрый опыт. Но не кажется ли вам, что главной преградой для победоносного расцвета науки в России остается ее невостребованность обществом и экономикой?

о: Да, это так. Правительство принимает меры, чтобы стимулировать бизнес использовать достижения науки, прежде всего отечественной, - это налоги, система софинансирования инновационных проектов. Но есть и другая сторона вопроса. Перед моими глазами множество примеров, когда экономика ждет предложений от науки. Проблема в том, что одни не могут сформулировать то, что им нужно. Другие не могут грамотно изложить потенциальному заказчику свои предложения. И потому часто проще договориться с иностранцами, которые вообще-то говорят на другом языке, но язык внедрения освоили в совершенстве. К тому же существует патологическое недоверие к отечественным разработкам. Тем не менее статистика свидетельствует, что объемы инновационной деятельности в России год от года растут, но совсем не теми темпами, которые необходимы.

Острая беда - отсутствие квалифицированных кадров. Знаю крупные проекты, на которые опытных сварщиков приходилось привозить со всей России. Извечную проблему попутного газа на Севере уже можно решить, но катастрофически не хватает химиков, чтобы наладить производство по его переработке. Многим предприятиям даже на самых лучших условиях не удается найти рабочих, которые умеют работать на станках с числовым программным управлением.

в: После отставки Грефа и Зурабова не знаю другого министра, который подвергался бы столь массированной, как вы, критике. Хотя в последнее время сторонников у вас прибывает. Вы не устали от борений? Нередко приходится слышать, что образование по природе своей - консервативная область.

о: Может быть, образование и было консервативным - в Средние века. Но не сейчас, в век научной революции и высоких технологий. То, что я говорил четыре года назад, воспринималось в штыки. Сегодня с этим согласны уже все - и многое удалось сделать. В Союзе ректоров многие вставали на дыбы, когда я говорил, что требования к образованию должен определять не сам вуз, а будущий работодатель. Теперь это стало избитой истиной. Ректоры боролись с аттестационными комиссиями, а сейчас их польза признана. Удалось повысить требования к кандидатам на ректорский пост, снизить средний возраст ректорского корпуса на 9 лет. Но "штыки" и сейчас существуют. Тревожный факт: российские вузы давно не попадают в мировые рейтинги. Для тех, кто ничего не хочет менять, удобно и успокоительно видеть антироссийский заговор. Никаких доказательств этого не существует, а унизительный факт остается фактом.

Конкуренции не выдерживает и российская наука. По индексу цитируемости наша наука на 17-м месте, по количеству публикаций в мировых изданиях - на 14-м. Мы оказались, стыдно сказать, на вторых ролях. Опять говорят про мировой заговор. Но у академиков Фаддеева и Алферова рейтинги цитируемости зашкаливают. Даже у гуманитариев, где этот показатель объективно ниже, есть немало ученых с очень высоким уровнем.

Многие успешные по нашим меркам научные коллективы отлично сознают, что не могут составить конкуренцию мировой науке. Вероятно, отсюда и рождаются категоричные возражения от академических начальников по вступлению России в 7-ю Рамочную программу Евросоюза по исследованиям и разработкам, которая является важным организационным и финансовым инструментом для развития науки и техники. Для научных организаций участие в программе является конкурсным - вот начальники от науки и опасаются, что ничего не выиграют и не получат. Между тем местечковой науки не бывает, интеграция в мировое научное пространство неизбежна, и нельзя ставить палки в колеса прогрессу.

Проблемы образования и науки схожие - они не выдерживают конкуренции и не отвечают современным требованиям. Единый план действия уже выработан.

По материалам издания Известия-Наука.