Известный ученый не понимает, почему ведущий гуманитарный вуз России отправили на "доработку"

Сейчас на сайте РГГУ размещено сообщение ректората: "проведенный мониторинг и интерпретация его результатов стали своего рода вызовом для РГГУ, для ответа на который университет имеет необходимый потенциал и стимулы для дальнейшей оптимизации своей деятельности".

Почему престижному вузу, конкурс в который только за последние шесть лет вырос в 5,5 раза, приходится оправдываться? Что вообще происходит с гуманитарной наукой в стране, если один из ее признанных на мировом уровне центров вдруг оказывается, по чиновничьим данным, неэффективным? Кто и как будет воспитывать молодежь, если под сокращение попадут гуманитарные специальности? Об этом мы беседуем с легендой отечественной историографии и краеведения, профессором РГГУ с 60-летним стажем, советником РАН и знаменитым сыном знаменитого отца Сигурдом Оттовичем Шмидтом.

Сигурд Шмидт: То, что сейчас делают с гуманитарными науками и с РГГУ, в частности, очень меня тревожит. Беспокоюсь не за себя, а за будущее тех, ради кого мы живем. Престиж вуза во много определяется наличием научных школ, школ учеников вузовских профессоров. Я горжусь тем, что мне удалось создать такую школу. Ведь любое, даже очень хорошо написанное научное сочинение в той или иной мере устаревает, появляется новый материал или новый взгляд, новый подход, и если есть те, кто продолжает тему, это прекрасно. В РГГУ таких научных школ немало.

Когда говорят об оценке вуза, то надо думать в первую очередь о том, сколько в вузе научных школ, что получилось из выпускников, почему к вузу тянутся. Значение вуза определяется его штучным качеством, а не массовостью критериев. Все те критерии, по которым сегодня в минобрнауки оценивают вузы, наверное, важны и нужны. Но отнюдь не главные. В РГГУ, вероятно, есть какие-то недочеты по данным прошлого года. Но, во-первых, оценивать "задним числом" просто нечестно: данные нынешнего года - иные. Во-вторых, это вовсе не критерии качества вуза, и, тем более, отношения к нему общества.

РГГУ будет оптимизирован, как вы себе видите этот процесс?

Сигурд Шмидт: Я его не вижу и видеть не хочу. Зато я вижу и чувствую, как волнуются родители и студенты, преподаватели. Возможно, что-то, как там говорят, оптимизировать нужно - делопроизводство, например, расписание. Но не это же определяет лицо вуза в конце концов! Вуз университетского типа, а РГГУ - именно такой, определяется уровнем преподавателей и выпускников, конкурсом. А у нас он очень высок. Смотрите: лингвистика - на 6 мест подано 316 заявлений, культурология - 16 мест и 586 заявлений, востоковедение - 21 место и 990 заявлений, на документоведение и архивоведение - почти 10 человек на место!

Последняя специальность вообще уникальна для России, это "визитная карточка" РГГУ.

Сигурд Шмидт: Точно. Вообще Историко-архивный институт, на базе которого потом вырос РГГУ, уникален в мировом масштабе. Не было еще вуза, который готовил бы сотрудников архивов. У нас уникальная подготовка работников хранилищ, очень хорошая подготовка собственно историков. Не случайно в институтах РАН работает столько наших выпускников. И в РГГУ всегда преподавали сотрудники академии.

Здесь великолепные филология, лингвистика, литературоведение, социология. РГГУ - организатор всероссийских и международных конференций. Здесь умело поощряют научную работу студентов, издаются сборники студенческих статей. И не только: в издательстве РГГУ гоовятся к печати научные труды и учебные пособия, вызывающие огромный интерес. Широки международные связи вуза. Наш ректор Ефим Иосифович Пивовар - известнейший ученый не только в российском, но и в международном масштабе. При вузе работают уникальные научные центры - французской истории, иудаистики, а кафедра краеведения и москвоведения уже пятый год проводит Всероссийские краеведческие чтения.

Люди дорожат тем, что они связаны с РГГУ. И, кстати, несмотря на то, что у нас далеко не самая большая зарплата, не уходят на более выгодные предложения.

Создается впечатление, что в погоне за высокими технологиями, сиюминутной прибылью все забыли о культуре, традициях, которые и дают как раз гуманитарные науки. Почему?

Сигурд Шмидт: В ХIХ веке один мудрый французский философ на вопрос, что стало самым крупным событием эпохи, ответил: "Человечество потеряло друга человека - лошадь". Потому что лошадь была основой и хозяйственной жизни, и военного дела, и транспорта. Она требовала отношения, а не механического запоминания действий. Но на смену пришли машины. Сейчас происходит нечто похожее. Люди перестают читать, перестают сами искать информацию. Переходят на умную технику. А чтение - акт самодеятельности: вы можете вернуться к прочитанному, подчеркнуть важное. Сейчас нажал на кнопку, ввел запрос в поисковик - и получил информацию. Когда вы переключаете каналы телевизора и останавливаетесь на чем-то - это не то, что искали, а то, на что наткнулись. Чувствуете разницу? Нас поглотил культ удобной жизни.

Сейчас высокое овладение узкой сферой знания делает тебя крупнейшим специалистом. Ты получаешь степень, можешь даже стать академиком. Но нет широты знания.

Вы решили, что будете профессором, в 8-м классе...

Сигурд Шмидт: Не потому, что я зазнавался. Просто в нашем доме всегда было много профессоров. Однако, сыграла роль не только интеллигентская среда, которая была вокруг меня, но и школа. Я учился в двух очень хороших школах. Сначала была седьмая, она здесь прямо напротив, та самая, которая описана в "Детях Арбата" Рыбакова. Сам Рыбаков тоже тут учился, но познакомились мы уже после школы. Здесь учился и академик Келдыш. С седьмого класса я перешел в 110-ю школу у Никитских ворот. Это была замечательная школа с интеллигентским составом учеников, так как рядом были дома МГУ, консерватории, театров, многоквартирные, все сплошь коммуналки. Здесь был совершенно гениальный учитель Иван Иванович Зеленцов - преподаватель литературы и русской словесности. С 8-го класса он вводил у нас элементы лекционной системы, создал литературный кружок, куда можно было ходить ребятам из разных классов. Впоследствии, когда я 50 лет руководил студенческим научным кружком источниковедения, то старался создавать такую же атмосферу свободы мысли и ощущений.

Вот уже более 60 лет 1 сентября вы даете первокурсникам вводные лекции. О чем они?

Сигурд Шмидт: О том, что такое вообще история и что она - в общественной жизни. Знаете, сейчас я уже понял, что самое главное: если человеку дана долгая жизнь, как мне, он должен чувствовать, что занимался всю жизнь только тем, что ему интересно и что у него получается. Этого и желаю своим студентам на первой лекции. Искренне понимая, что профессия, которую я избрал, и выбрали сознательно хотя бы некоторые из моих нынешних студентов - не из доходных. Я радуюсь, что они это выбрали по призванию. Мне радостно, что, когда я читаю лекции, всегда нахожу лица, живо воспринимающие новое знание, как бы сопереживая с профессором. Но увы! Хотя Дмитрий Сергеевич Лихачев не без основания полагал, что XXI век будет временем особого интереса к сфере гуманитарного знания, у нас пока еще стремительно внедряется убеждение в том, что будущее зависит от того, сколько зарабатываешь... И в этой системе ценностей профессии архивных и музейных работников, да и вообще ученых-гуманитариев котируются не высоко. И влечение молодежи к ним, как можно убедиться, явно не поощряется во властных структурах.

Совсем недавно на Арбате появились букинистические развалы. Возродились, точнее сказать, вернули Арбату частичку исторического облика. Оказалось, силами профессора Сигурда Оттовича Шмидта, он порадел за это. Сам он себя называет патриотом Арбата: родился и всю жизнь прожил именно здесь. Дом ученого - в переулке за памятником Булату Окуждаве. А вот и сам Окуджава вместе с Сигурдом Шмидтом - на фотографии в семейном альбоме. Рядом - фото с Даниилом Граниным. Кстати, "Керогаз и все другие" Даниила Гранина я никак не могла найти ни в одном книжном Москвы, а на арбатском развале, по дороге к Сигурду Оттовичу нашла.

Источник: официальный сайт Российской газеты