Нужны ли России университеты?

Нужны ли России университеты - вопрос не риторический, в связи с известными планами реформирования высшего образования, обрекающими в перспективе на банкротство и закрытие большинство высших учебных заведений страны. Но, может быть, их и вправду развелось слишком много?

Автору этих строк уже доводилось писать на страницах "Русского Журнала" о снижении качественного уровня высшего образования в России как общей тенденции не только последних полутора десятилетий, но и почти всего ХХ века. Чрезвычайное размножение вузов, особенно в эпоху россиянской независимости, когда каждый институт поспешил переименовать себя в университет или академию, техникумы стали превращаться в институты, и даже чуть ли не всякое ПТУ заделалось "колледжем", когда как грибы выросли всевозможные частные вузы, привлекающие сынков состоятельных родителей неведомо как приобретенной бронью от армейских призывов, породило такую ситуацию в обществе, при которой отсутствие "корочки" воспринимается уже как своего рода интеллектуальная экстравагантность. Введение в этом море разливанном каких-то жестких качественных градаций, позволяющих выделить несколько десятков вузов, на деле отвечающих высокому званию университета, жизненно необходимо.

Но капитализм, как известно, знает только три критерия иерархии: 1) деньги, 2) снова деньги, 3) и еще раз деньги. Поэтому если отказаться от государственного финансирования высшей школы и предоставить полную свободу ее коммерциализации, то не факт, например, что тот же МГУ или какой-нибудь другой славный своей историей старый университет сможет удержаться на плаву, а его утрата будет несомненной потерей для страны в целом.

Поэтому Центр стратегических разработок при Президенте РФ, согласно просачивающимся в публику сведениям, разработал приблизительно следующую концепцию ранжирования вузов страны. Около сотни университетов, имеющих особую историческую или культурную ценность, будут целиком взяты на "казенный кошт". Понятно, что сюда попадут практически все вузы, существовавшие еще до революции, и ряд вузов, созданных в советское время. Но какие именно - непонятно, и на почве попадания в заветную "золотую сотню" развернется ожесточенная конкуренция между вузами, суля неплохие прибыли иным сановникам от народного просвещения.

Вторую группу, по доступным сведениям, составят вузы, финансирование которых возьмут на себя субъекты федерации. Здесь, очевидно, будет действовать правило - чем дальше от Москвы, тем хуже. И наконец, те институты и университеты, на которых ни федеральная, ни региональная власть благосклонно не воззрит, предоставляются собственной участи - выплывайте, как знаете.

Многие учебные заведения в настоящее время живут почти исключительно сферой платного образования. Казалось бы, им нечего опасаться предстоящих перемен. Не тут то было. Нельзя благодушествовать в тяжелое время реформ. Власть, в своем благородном стремлении предоставить всем равные условия для конкуренции, параллельно с ранжированием вузов собирается наложить весомую лапу на их доходы. То есть, почти все брать и ничего не отдавать. Если подробнее, то коммерционализированные вузы станут по большей части работать на те, которые будут сидеть на полном государственном пенсионе. Такая вот "университетская автономия".

Это в XIX веке, когда у нас не было "гражданского общества", всякая несознательная профессура и темные студенты сразу начинали протестовать, когда власть надумывала ограничить самостоятельность университетов. Не нравилось им, видите ли, что власть хотела, по выражению Ключевского, превратить высшую школу "в особый полицейский корпус с желтыми пуговицами"! Но десятилетия демократического воспитания при советской власти не прошли бесплодно. Ныне отечественный профессорско-преподавательский корпус, в полном сознании исполняемого не за страх, а за совесть гражданского долга, вселояльнейше и всепокорнейше ожидает свыше мудрых распоряжений о понижении зарплат или сокращении штата, несомненно, клонящихся к подъему уровня высшего образования и престижу науки, сиречь, ко благу всей страны.

История высшей школы в России подтверждает мысль Гесиода, что расцвет, "золотой век" бывает только в начале какого-то явления, которое по мере своего развития неуклонно деградирует. Самое благостно-ленивое время для профессоров и студентов в России было в XVIII столетии. Такое положение во многом обусловливалось тем, что это была чрезвычайно узкая корпорация, в силу своей уникальности пользовавшаяся огромным благоволением от государства. Учрежденный еще во исполнение указа Петра I в 1725 году университет при Санкт-Петербургской де-сиянс академии был, по сути, научно-исследовательским центром, работники которого "занимались высшей математикой, изучением "строения тела человеческого и скотского", и разысканиями о языке и жилищах "древних незапамятных народов"". Тот же Ключевский занимательно рисует характер деятельности этого высшего учебного заведения: "Профессора обыкновенно не читали лекций, студенты набирались, как рекруты, преимущественно из других учебных заведений и большей частью оказывались "гораздо не в хорошем состоянии принимать от профессоров лекции". Хотя лекции не читались, студентов за грубость секли розгами. В 1736 году несколько студентов обратились в Сенат с жалобой на то, что профессора не читают им лекций. Сенат предложил профессорам читать лекции; профессора почитали немного, поэкзаменовали студентов и выдали им "добрые аттестаты для показу", чем дело и кончилось". Первичная, почти святая простота учебного процесса!

Та же де-сиянс академия, члены которой получали от правительства огромные оклады денежного содержания, умудрялась еще и влезать в большие долги. За первые пять лет своего существования академия наделала долгов в 30 тысяч тогдашних рублей. (Достаточно сказать, что весь годовой бюджет империи в те времена равнялся 2-3 миллионам рублей). Самое главное, что императрицы, правившие тогда Россией, что Анна Иоанновна, что Елизавета Петровна, исправно выплачивали долги академиков из государственной казны.

Ровно 250 лет назад Михайло Ломоносов, резко высказавшись по поводу Петербургского университета, что в нем "ни образа, ни подобия университетского не видно", решил, с Божией и монаршьей помощью, открыть университет в Москве. Но это самое любимое детище отца русской науки долго не могло вырасти из пеленок. К открытию университета в него набрали 100 студентов - немалая по тем временам цифра! Десять лет спустя на всем юридическом факультете учился всего один студент, несколько лет спустя та же история повторилась на медицинском. Через 30 лет после основания университета в нем училось меньше, чем при его открытии - 82 человека.

Перелом в университетском образовании был связан с указом Александра I, подготовленным М.М. Сперанским, от 6 августа 1809 года, в соответствии с которым лицам с университетским дипломом давалось преимущество при продвижении по карьерной лестнице на государственной службе и при производстве в чины. Само высшее образование на протяжении всего XIX столетия неуклонно демократизируется, невзирая на время от время предпринимаемые властью бессистемные и недейственные меры по ограничению всесословного принципа. Никто иной, как Николай I, известный своей "реакционностью", создал мощную социальную прослойку образованных разночинцев, резко увеличив число "казеннокоштных" студентов.

Так называемые "тоталитарные режимы" особенно выделяются тем, что придают большое значение развитию науки и образования, не скупясь вкладывают в них львиную долю народных средств, справедливо надеясь на высокую отдачу. Наивысшего уровня расходы на науку и образование в нашей стране достигли при Сталине в 1950 году, составив 10 % государственного бюджета. В США выделялось тогда всего 4 % (хотя чисто количественно это было, конечно, намного больше, чем у нас). Известно, что запуск в СССР первого спутника побудил американское руководство к реорганизации своей научно-образовательной системы во многом на советский лад. И хотя на первых порах это привело к массовой разболтанности обалдевших от неожиданной халявы студентов, что вылилось в известные события конца 60-х годов, но в конце концов дало свои плоды. Как раз в то время, когда в СССР научно-образовательная сфера начала медленно деградировать.

Снижение качественного уровня высшей школы шло параллельно с упадком среднего образования. Идея о всеобщей доступности образования с неизбежностью породила снижение требований, предъявляемых к оканчивающему школу и вуз. Высшее образование есть надстройка над средним. Но на каком культурном фундаменте тут можно что-то строить, если в вузы поступают студенты, не знающие, к примеру, на каком море стоит Санкт-Петербург? Как фонвизинский недоросль не испытывал дискомфорта от того, что любой безграмотный извозчик знаком с географией лучше него, так и иной современный российский студент уверен, что для работы "менеджером по менеджменту", к чему его готовят целых пять лет (а после реформы на это будет отводиться шесть лет), вовсе даже не надо знать ничего о стране, гражданином которой он является. Счастливая жизнь растения...

Уменьшение числа вузов и учащихся в них, что является, очевидно, не просто неизбежным следствием, а прямой целью предстоящей реформы, не приведет к повышению качественности высшего образования. Уничтожение в ближайшей перспективе бесплатного обучения в вузах может обернуться лишь одним. Помните анекдот про сына "нового русского", который в 18 лет очень удивлялся тому, что у его 11-летних одноклассников кое-что меньше, чем у него? Вот таким, похоже, скоро будет основной контингент студентов.

Кавказские гувернеры

Качеству образования, предоставляемого основной массой наших средних и высших учебных заведений, вполне соответствует зарплата работников этой сферы, хотя что тут первично, сказать не берусь. Получается, что государство и профессорско-преподавательский корпус недоверчиво следят друг за другом, не торопясь сделать первый шаг навстречу: одно не хочет вкладывать дополнительные средства в никуда, другой не стремится перерабатывать. Впрочем, кажется, государство нашло выход. Как большинство государственных решений последних десятилетий, оно не может вызвать энтузиазма.

Аксиоматично, что реформа высшего образования приведет к сокращению числа вузов и рабочих мест в них. Уже теперь немалая часть работников высшей школы живет только тем, что преподает в двух-трех вузах одновременно. Много и таких, у которых работа по специальности не является основным источником дохода. В начале реформы количество неблагополучных вузов резко увеличится, возрастет, соответственно, и отток специалистов из этой отрасли в другие сферы деятельности. Кто придет на их место? Те, для кого работа в российском вузе будет представлять желательную возможность повысить свой статус в стране проживания. Люди с пониженными относительно большинства россиян стартовыми социальными запросами, но с большим прицелом на будущее. Короче, нашу высшую школу ожидает наплыв гастарбайтеров, как это уже произошло в строительстве и коммунальном хозяйстве. Кадры для этого из года в год куются российскими же вузами.

Что в этом случае ожидает вузы России, по-моему, не стоит особенно расписывать, тут все и так ясно. Бесплатное образование, если и останется формально, превратится в чистую фикцию. Кланово-этнические монополии найдут в сфере высшей школы прекрасное средство обогащения.

Любые преобразования в России не происходили без иноземных учителей. Голландские судостроители, немецкие военспецы, французские и английские гувернеры, американские инженеры... Туземный народ, по определению, консервативен и всегда не столько содействует инновациям, идущим от власти, сколько сопротивляется им, то явно, то глухо. Российский народ и сейчас представляет в глазах реформаторов косную массу, мешающую продвижению к светлому капиталистическому будущему, а советская система образования, о чем они всегда говорили без обиняков, есть оплот консервативных общественных настроений. Поэтому глубокий слом системы образования есть логичное продолжение реформ начала 1990-х годов. Высшая школа должна стать рассадником иных ценностей, чем до сих пор, а для этого нужно изменить менталитет всего преподавательского контингента. Проще всего этого добиться, сменив существующий контингент на носителей иной психологии, слабо связанных с культурной почвой "этой страны".

Трудно отделаться от мысли, что реформа высшего образования затеяна, в том числе, и с такой целью.

Ярослав Бутаков.