Виктор Садовничий: "Мы по-разному трактуем понятие "бакалавр""

Совсем скоро Россия может перейти на европейскую систему двухуровневого образования. Министры решили: и работодателям, и студентам будет легче, если наше образование "подгонят" под западное, ведь в Европе не знают, кто такие специалисты и кандидаты наук, зато прекрасно представляют себе магистров и бакалавров. Об особенном пути реформирования российской высшей школы, а также о смеси "французского с нижегородским" "Столетию" рассказал ректор МГУ им. Ломоносова Виктор Садовничий.

- Виктор Антонович, ваша позиция по поводу введения в России двухуровневой системы образования известна многим – вы противник такой инициативы. Почему? Вы считаете, что качество преподавания снизится, если система будет введена?

- Система "бакалавр-магистр" - это не новая идея. И в XIX, и в XX столетии Московский университет готовил бакалавров. Сейчас реформы в сфере образования преследует вполне конкретные цели: экономические, государственные, общественные.

Вот уже на протяжении века основной в России была именно система подготовки специалистов, которая себя полностью оправдала. За пять лет удавалось готовить настоящих экспертов в своем деле, они были очень квалифицированны. В свою очередь другие системы развивались по другим стандартам. Скажем, Западная Европа, Америка с самого начала ввели у себя систему "бакалавр-магистр" и, конечно, все под нее подстраивали – даже двенадцатилетний срок обучения в школе. Поэтому мне кажется, что России быстро переходить на бакалавриат и магистратуру крайне рискованно. Тем более, объясняя это только тем, что мы будем более интегрированы в другие системы образования. Мы ведь можем потерять качество подготовки молодых людей.

Есть направления, где за 4 года в принципе нельзя подготовить. Например, медиков, юристов, конструкторов ракет или авиационных двигателей, да и математика по-настоящему надо готовить пять лет.

- Введение системы двухуровневого образования в России оправдана?

- Подготовка бакалавра, а затем магистра – просто несколько другое направление в развитии системы образования. Магистр – это, прежде всего, человек, посвятивший себя наукам, а не специалист в привычном для нас понимании, который должен работать, становиться за прибор, компьютер, руководить предприятием.

Есть еще один немаловажный момент: окончательной ступенью подготовки человека к научной работе на Западе является степень доктора философии, PhD.

У нас все по-другому: есть специалист – 5 лет, аспирант – 3 года, кандидат наук и лишь затем - доктор наук. Это уникальное достояние нашей страны и нашей системы образования. Однако остается непонятным: если у нас будет бакалавр, магистр, PhD, нужен ли затем доктор наук? Вот это как раз и нужно хорошо обдумать.

Кроме того, первоначально бакалавров предлагали готовить три года. Я резко раскритиковал эту инициативу, потому что, согласитесь, получить высшее образование за такой срок просто невозможно, это абсурд! Слава Богу, что мои возражения были приняты во внимание и сейчас от этой идеи отказались.

Несмотря на некоторые минусы нововведения, мне все же кажется, что в отдельных случаях бакалавриат вполне имеет право на существование. Главное здесь – право выбора. Студент должен сам понять, что для него лучше – отучиться 4 года и стать бакалавром или пять лет и выйти из стен вуза специалистом. А если человек хочет посвятить себя наукам, то он может быть и магистром, и аспирантом, и кандидатом наук, и доктором наук – кем по душе придется. Я выступаю за многообразие путей подготовки специалистов.

- Но при двухуровневой системе студент может отучиться 4 года в одном вузе, а затем перейти в магистратуру в другой, это весьма удобно...

- Дело в том, что мы по-разному трактуем понятие "бакалавр". На Западе бакалавриат дает скорее общее образование (хотя они и называют его "высшее"), которое не связано с каким-то конкретным направлением. Проучившись 4 года, молодой человек может выбрать что-то другое, например, стать юристом или историком. Мы же пока бакалавра понимаем иначе, полагая, что это "сокращенный специалист". Теоретически, такой человек может пойти учиться по другому направлению, но на самом деле он уже подготовлен к работе по конкретной специальности. Сейчас в России пытаются копировать европейскую систему образования, но это все же не совсем то, что делается на Западе. Хотя в любом случае разнообразие – это уже хорошо. МГУ лишь просит министров, занимающихся реформой образования, дать право высшему учебному заведению совместно с работодателями определять траекторию подготовки специалистов. Возможно, только после принятия решения вузом такие вопросы уже нужно согласовать с государственными структурами…

- А конфликты с чиновниками возникают часто?

- Я могу сказать, что за прошедшие годы у нас не было ни одного вопроса, по которому после дискуссии, споров и расхождений мы не пришли бы к согласию с министерством. Хотя, надо признать, споры иногда возникали очень жаркие.

Недавно, например, Госдума во втором чтении планировала принять поправки в Бюджетный Кодекс, которые напрямую касались всех без исключения государственных вузов и фактически могли лишить их средств к существованию. В проекте закона было предложено запретить вузам пользоваться внебюджетными средствами. Получилось, что бюджет не покрывает даже половины расходов университетов, да еще и запрещается использовать те средства, которые вузы сами заработали. В документе речь фактически шла об изменении формы высших учебных заведений – для того, чтобы зарабатывать самим, нам надо было переходить в автономные учреждения или негосударственные.

Однако, слава Богу, Союз ректоров добился того, чтобы эту поправку не приняли: высшим учебным заведениям по-прежнему разрешено пользоваться заработанными ими деньгами. Вот совсем свежий пример. Правда, это только второе чтение, еще предстоит третье.

- Если система двухуровневого образования все же будет введена, насколько это приблизит нас к Западу? Путь в Европу будет открыт для наших магистров?

- Вы знаете, я не думаю, что если мы будем готовить студентов 4 года и так, как за рубежом, то им будет проще уехать работать в другую страну. Мы должны ставить перед собой совсем другие задачи, например, нужно добиваться того, чтобы наши дипломы были узнаваемы и говорили, прежде всего, о качестве подготовки.

Необязательно готовить бакалавра строго по европейскому образцу. Повторюсь, на Западе совершенно другая система образования, начиная со школы и заканчивая институтом. Европеец хоть и учится в университете 4 года, но в школе он сидел за партой целых 12 лет.

Есть другие формы признания. Нужно работать над качеством стандартов, над едиными требованиями, подписывать соглашения с университетами в других странах. Тем более что на Западе нет государственных дипломов, а есть только университетские.

Качество нашего образования нельзя терять ради того, чтобы молодые люди якобы легче находили работу в других странах. Только вкладывая в студента знания, мы поможем ему самореализоваться, дадим возможность жить, работать, ездить туда, куда он хочет. А неграмотные никому не нужны: на Западе ценят именно специалистов экстракласса, за них и будет идти борьба.

- За повышение уровня образования, кажется, и боролись студенты факультета социологии МГУ…

- Да, эта ситуация на факультете всем хорошо известна. Я, единственное, просил бы не делать окончательных выводов, что одни правы, другие нет. Всякие замечания студентов Московского университета мы рассматриваем, и они для нас очень важны. Но я абсолютно не приемлю, если попытки студентов решить что-то внутри университета используются внешними силами для своих целей.

Мы изучили ситуацию, сгладили острые углы. Создали специальную комиссию для расследования этого случая. Мы проработали почти все вопросы, которые студенты поднимали, и сейчас всерьез анализируем проблему качества образования. В одном из приказов я предложил создать несколько приглашенных групп зарубежных социологов и наших ведущих специалистов в этой сфере для чтения факультативов, лекций. Университет даст возможность студентам слушать все лучшее, что есть сейчас в этой науке. Такие группы ученых уже сформированы. И более того, учебно-методическое объединение всех университетов, которое возглавляет МГУ, создало группу экспертов, которые проанализировали ситуацию на факультете. Думаю, что все вопросы, касающееся качества преподавания и других недостатков, будут устранены. Но еще раз хочу сказать, что плохо, когда в учебный процесс идет неконструктивное вмешательство.

- По мнению министра образования и науки России Андрея Фурсенко, магистров должны готовить только ведущие вузы страны, но не приведет ли это к еще большему ажиотажу вокруг рейтинговых университетов и, как следствие, увеличению коррупции при поступлении?

- В этом высказывании, действительно, есть и правда. Мы знаем, что сейчас в России где-то 3 200 высших учебных заведений и филиалов, в то время как в СССР государственных вузов было 600-650. Ясно, что они не могут готовить магистров. Конечно, предоставлять образование "второй ступени" можно разрешить каждому, но качество будет очень низким. Поэтому как аспирантура, так и магистратура – это удел тех учебных заведений, где есть научная школа и соответствующие условия.

Другое дело, как осуществлять переход на двухуровневую систему образования, ведь у нас всегда стараются сделать все чуть ли не за один день. Это вопрос не одного года, а те ребята, которые поступали на специалиста, они же должны закончить…

- Действительно, а что будет со студентами и аспирантами?

- Ну конечно, они будут специалистами и аспирантами, как и прежде. Это процесс на годы. Сейчас мы говорим о философии вопроса, по какому пути идти. Если закон будет принят, то, возможно, "свежие" первокурсники столкнутся с новыми правилами в системе образования. Но, повторяю, нужно ввести серьезные поправки в закон. Сейчас мы этим занимаемся. Я думаю, что наше мнение будет учтено, также как по другим вопросам.

- Кто будет определять "привилегированные" вузы, которым дадут право "растить" магистров?

- Магистратурой должны заниматься только те университеты, которые обладают научными школами. Мне кажется, это не должно вызывать какой-то борьбы за рейтинг, просто бороться надо за научный уровень преподавания. Я боюсь сказать, как будет определяться список таких вузов, но мне кажется, что главное слово должны сказать все же сами университеты, то есть экспертное сообщество. Только оно может определить, кто в состоянии готовить магистров, а кто нет. Поэтому я призываю министерство как можно больше перекладывать экспертные вопросы на Союз ректоров и на учебно-методические объединения. Ведь тогда не будет никаких дискуссий и не получится так, что, условно, Х имеет право вести магистра, а У не имеет. Потому что Х и У хорошо знают, у кого какой потенциал. А если такие вопросы решает чиновник или руководитель, то всегда есть, кого критиковать.

- Образование в России медленно, но верно, из бесплатного превращается в коммерческое. Может ли введение двухуровневой системы образования сказаться на стоимости обучения?

- Я предупреждал об этом на заседании правительства. Безусловно, введение такой системы - это путь, который может повысить долю платного образования. Очевидно, что бакалавриат будет более массовой ступенью для подготовки. Магистратура же сможет принять лишь определенный процент желающих. Следовательно, особо жаждущим стать магистрами придется платить за образование. Ведь, наверно, учиться хочется дальше большинству, а бюджетных мест мало. Уже по нашему опыту понятно, что магистратура фактически имеет в основном платный характер. Поэтому, конечно, это приведет к повышению стоимости образования.

- Как вы считаете, кому вообще больше нужна такая система? Студентам, работодателям, министрам?

- Вы знаете, идет дискуссия. И там, и там, и там есть сторонники нововведения и есть те, кто его не поддерживает. Не могу сказать, что среди студентов все говорят: "Я хочу быть специалистом". Есть те, кто выступает за бакалавриат. Хотя, по моему мнению, большинство хочет получить более длительное и качественное образование – пятилетнее. Это факт. Хотя все вузы тоже разные. По моим наблюдениям, на систему "бакалавр-магистр" в основном делают ставку "молодые" учебные заведения.

Ну а что касается министерства, конечно, оно придерживается определенного курса при реформировании высшей школы, и предлагают самые разные варианты, но я повторил бы то, что говорил ранее: если министерство будет больше опираться на вузовское сообщество - будет меньше ошибок. Это самый правильный путь преобразования высшей школы.

Беседовала Анна Бобрикова.