Не так много лет, оказывается, нужно национальной культуре для того, чтобы статус ученого, исследователя, технократа опустился не просто ниже социального экватора, но стал оцениваться общественностью со снисходительно-утешительным оттенком

Мы уже не инженеры. Не так много лет, оказывается, нужно национальной культуре для того, чтобы статус ученого, исследователя, технократа опустился не просто ниже социального экватора, но стал оцениваться общественностью со снисходительно-утешительным оттенком: «Не ваше сейчас время, сегодня модно быть финансистом, маркетологом, пиар-менеджером…» «Девять дней одного года» или ранние Стругацкие — это детство демократического общества, лет через тридцать-сорок вошедшего или попытавшегося войти в пору зрелости. Наша эпоха принуждает заняться более легкими (с интеллектуальной точки зрения) и прибыльными (с точки зрения экономической) занятиями.

Подобные колебания общественной конъюнктуры уже наблюдались в мировой истории и каждый раз заканчивались возвратом к «исторической ватерлинии»: инженеры и технократы опять оказывались нужны. В случае пренебрежения технократической стратегией обществу приходилось платить определенную цену — поражение в войне, проигрыш в экономической конкуренции, социальные проблемы, культурные разрывы.

Ирония истории заключается в том, что постоянный рост и усложнение техносферы, обеспечиваемые этими самыми технократами, делали человечество, время от времени увлекавшееся иными ориентирами, заложником чисто технических проблем — в политическом, экономическом и социальном смыслах они становились все важнее и важнее. Говоря кратко, ситуация в последние столетия выглядела так: или принимайте блага цивилизации и достойно содержите для этого технократический корпус, или живите в традиционном, обреченном на прозябание обществе. Общество, в особенности наше постсоветское, предпочитало принимать блага цивилизации без достойного содержания технократического корпуса. Отсюда, кажется, и растут наши строительные, энергетические, жэкэхашные, транспортные и военно-технологические проблемы.

Гарин-Михайловский в конце позапрошлого века написал тетралогию («Детство Темы», «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры»), в третьей части которой он описывает мучения молодого человека, мечтающего стать инженером-путейцем, но по причине низкой самооценки выбирающего вместо Института инженеров путей сообщения юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Учиться ему там скучно, и после пары семестров он все бросает и поступает-таки в вожделенный технический вуз. Строя после выпуска железную дорогу на юге России, он ощущает себя ceteris paribus почти как Привалов из «Понедельник начинается в субботу». Все определяющие черты: принадлежность к русской (советской) инженерной школе, примат рационального подхода к действительности над суевериями и непросчитанной верой в чудо, неизбывный трудоголизм, широта общего культурного кругозора (пошловатое определение, но по-другому здесь не скажешь) и определенная ирония над приятелями и приятельницами соседнего «гуманитарного круга» — совпадают.

Академик Бетелин в своей статье искренне грустит по поводу сужения и возможной потери этого самого русского инженерного слоя, не просто исполнителей сложных технологических задач, но и изобретателей и инноваторов, способных нетривиально подходить к решению этих задач. Теперь власть, уже набившая оскомину своими высказываниями о переводе российской экономики на «инновационные рельсы», спрашивает экспертное сообщество: «А способны ли вы это сделать? Возможно ли в России масштабное воспроизводство инновационного поведения в массах?»

Дорогая, многоуважаемая власть, недавно мы провели исследование нового поколения технократов и готовы ответственно заявить: российско-советский инженерный корпус, несмотря на количественное сужение и временную культурную дискриминацию, продолжает свое существование. Это удивительно, но это факт. Вытравить из нынешних технократов дух героев Гарина-Михайловского и Стругацких, оказывается, непросто. Постановка законов природы на службу человечества, как ни избито это звучит, остается modus vivendi для определенной части населения нашей страны. Волею судеб ты, глубокоуважаемая власть, можешь распорядиться жизненными траекториями «гимназистов» и «инженеров», выбравших или выбирающих не самое простое жизненное поприще, может быть, даже одно из самых сложных, но необходимых обществу. Распорядись, пожалуйста, как следует несколькими процентами российских граждан, готовых к тяжелому интеллектуальному труду.

Дан Медовников, заместитель главного редактора журнала «Эксперт».

По материалам издания Эксперт-онлайн.