Общественный обморок

Стоит ли придумывать новые уловки ради выставления оценок

Контроль за знаниями в нашей системе образования — это постоянная война между экзаменаторами и теми, кто экзамены сдает. Талант, изобретательность, разнообразие подходов со стороны экзаменующихся просто безграничны: от совершенствования технологий изготовления шпаргалок и получения подсказок до типологии воздействия на экзаменаторов, включая различные виды подкупа и запугивания.

Думаю, что со стороны экзаменующих эта война полностью проиграна. По крайней мере, по двум причинам. Зачем лишать себя дополнительного дохода и, более того, возбуждать к себе нелюбовь со стороны детей и их родителей (студентов и их покровителей)? Зачем, проявляя модную лишь на словах заботу о справедливости, интересах дела, профессиональной чести, получать такую оценку знаний учеников, которая огорчит высшее начальство?
Введение ЕГЭ сломало привычные схемы и взбудоражило общество. Хотя на самом деле это нововведение изменило лишь организацию контроля за полученными (или неполученными) знаниями, но никак не затронуло содержание образования. Подчеркну, что градус напряжения в обществе поднялся не из-за того, что придется осваивать другой объем знаний — больший (бедные перегруженные дети!) или меньший (несчастные вузовские преподаватели, обреченные на работу с неучами!). Бурные страсти обуревают детей, родителей, бабушек и дедушек, школьных учителей и вузовских преподавателей из-за того, что теперь при переходе из школы в вуз требуются не такие, как прежде, бумажки, по-иному организуется процедура контроля. И почему-то никого не успокаивает такая простая мысль, что теперь, точно так, как и прежде, необходимо освоить оставшуюся неизменной школьную программу, научиться решать такие, как и прежде, задачи и примеры, разбираться в тех же, что и прежде, правилах правописания слов и предложений, помнить те же исторические даты..

Полную ориентацию общественного сознания не на содержание образования, но исключительно на формы контроля и на процедуры получения документов об образовании можно назвать только общественным обмороком.
В прошлом году по инициативе депутата Госдумы Алины Кабаевой была организована бесплатная «горячая линия» для ответов на вопросы по всем предметам, по которым проводился экзамен в формате ЕГЭ. Это была адресная помощь тем, кто, обнаружив слабое место в своей подготовке, мог быстро получить самую высококвалифицированную консультацию, ответ на конкретный вопрос. Многие абитуриенты воспользовались такой возможностью. Как вы думаете, по какому предмету предстоящих экзаменов было получено более всего вопросов? По математике, физике, русскому языку? С огромным отрывом лидировали вопросы об организации, процедуре и различных юридических аспектах сдачи ЕГЭ! А среди вопросов по существу сдаваемого экзамена было очень мало проблемных, общих, принципиальных, преобладали очень мелкие, частные, конкретные. Существенную долю абонентов составляли не дети, а бабушки и дедушки, просившие продиктовать текст сочинения на определенную тему или решить конкретную задачу. В этом году «горячая линия» Алины Кабаевой продолжила свою работу при активном участии специалистов Рособрнадзора, которые детально отвечали на вопросы процедуры и механизмов сдачи ЕГЭ. Заметим, что характер задаваемых вопросов существенно не изменился, большая их часть касалась именно процедуры.

Вы можете представить себе медицинский консультационный пункт, куда обращались бы по преимуществу с вопросами о том, как оформить больничный лист? Я — нет.

Состояние общественного обморока приводит к широкому и бурному обсуждению множества других вопросов, ценность которых по сравнению с содержанием обучения ничтожна. Все эти вопросы также относятся исключительно к особенностям формы контроля.

«Нельзя контролировать знания только с помощью тестов!» Во-первых, разные тесты могут иметь разную целевую установку, проверяя либо память, либо способность к оригинальному мышлению или к мышлению по аналогии, либо умение соединять знания и/или методы из разных областей и т. п. Во-вторых, часть С в ЕГЭ и не предполагает выбора из предложенных вариантов ответа, а представляет собой задание, оценить выполнение которого могут только эксперты. При этом во всех случаях имеется детальная инструкция, определяющая начисление баллов за каждый аспект выполненного задания.

Серьезный интерес вызывает в обществе идея об олимпиадном движении как альтернативе ЕГЭ. Олимпиады по различным предметам широко проводились у нас в стране в 50-70-е годы прошлого века. Эти полезные для раскрытия и поддержания талантливых детей акции проходили обычно в несколько туров, в школах, в районах, в городах, и организовывались не только вузами. Тогда существовала сеть различных кружков по всем предметам в школах, в районных, городских, областных домах пионеров. Издавалась и широко распространялась научно-популярная литература, в том числе и для детей. При средней зарплате порядка 120-180 рублей академик только за звание получал 500 рублей, зарплата профессора составляла 450 рублей, доцента — 320, а самую большую зарплату в стране получал не главный политик и не главный чиновник, а президент Академии наук — 3000 рублей. И это при том, что занятие наукой воспринималось обществом как не просто престижное, но почетное! Не забудем энтузиазм, с которым относились к поиску и воспитанию своих учеников тогдашние вузовские работники. В нынешних, совсем других условиях возглавляемые не энтузиастами, а репетиторами-менеджерами сугубо вузовские олимпиады в один тур могут превратиться лишь в лазейку для поступления в вузы.

И еще одно соображение. Отлично понимая необходимость внимания и помощи юным талантам, я все же думаю, что талант может стать общественной ценностью лишь тогда, когда он соединится с настойчивым трудом. А поэтому я несколько настораживаюсь, когда слышу о математическом гении, не сумевшем, однако, освоить орфографические правила русского языка, или о выдающемся юном филологе, который не может решить задачу «на проценты». Ставка на «гениев» в единственной области, воинственно не желающих прилагать никаких усилий в других областях, необходимых для нормальной человеческой деятельности, либо бесперспективна, либо просто лукава.

...И вот вчерашний абитуриент стал студентом. Он счастлив своим новым статусом, состоянием, при котором он «весел от сессии до сессии», и, честно говоря, собирается подумать о своей будущей работе только завтра. Финансовые потребности заставляют его уже со 2-3-го курса «подрабатывать» в разных местах, где высокая квалификация, заложенная в содержании вузовских программ, отнюдь не требуется. Если учесть, что более половины выпускников вузов не работает по специальности, профессиональные усилия вузовских профессоров и преподавателей нельзя назвать иначе, чем сизифовым трудом. Многие и сами это понимают, часто рассматривая вуз просто как статусную крышу, позволяющую серьезно работать в других сферах, например в качестве частных репетиторов. Несколько лет назад некоторые надежды возлагались на гранты, выделяемые для проведения научных исследований. Однако скоро выяснилось, что большинство грантов получают либо те, кто сам эти гранты распределяет, либо их родственники.

В то же время вузы таким образом до поры до времени выполняют важную социальную функцию. В условиях дефицита рабочих мест они сдерживают огромную массу молодых людей, обеспечивая их престижным статусом и отвлекая от протестных выступлений более или менее увлекательными, хотя и бесцельными для будущей работы занятиями. Накопленный уже в школе опыт помогает успешно сдавать экзамены, а Интернет обеспечивает материалами для скачивания текстов, называемых затем курсовыми и/или дипломными работами. Благо многие вузовские профессора и преподаватели не дают себе труда обновить тематику работ, составленную еще в доинтернетовские времена.

Итак, начав уже в школе со шпаргалок, «договорных» экзаменов, подсказок и заканчивая скачиванием никому не нужных текстов, наш учащийся получает диплом о высшем образовании, в большинстве случаев не имеющий никакого отношения к начинающейся трудовой деятельности. И почему-то никто не спрашивает, чему же именно и для каких именно целей мы учимся в школе и вузе, а не просто посещаем эти заведения. Общий ответ на последний вопрос очень прост: во-первых, для общего интеллектуального личностного развития, во-вторых, для получения специальных знаний, умений и навыков и, наконец, в-третьих, для возможности иметь в результате всего этого интересную, востребованную обществом и достойно оплачиваемую работу. И до тех пор, пока наше общество и власть в свете этих целей не будут тревожиться о содержании образования, никакой надежды на улучшение дел в образовании не появится. Кажется, что мы даже безумно далеки от такой надежды, поскольку погрязли в бессмысленных ситуациях и мелочных по сути, но не по накалу дискуссиях по поводу возможности сохранить старые или придумать новые обманы исключительно ради выставления оценок.
После запуска нашего первого искусственного спутника Земли американцы задумались о собственной системе образования, поставив вопрос так: «Что знает Иван и чего не знает Джонни?». «Что знает», а не «каким образом сдает экзамены».

Источник: Учительская газета, Игорь МИЛОСЛАВСКИЙ, профессор МГУ